Не подарок на 8 марта

Гетта Юлия

Но Рома ничем себя не выдавал. Был хмур и настроен очень воинственно.

А когда мы доползли до самого верхнего этажа, нашли Ляську всю в слезах.

Рома тут же растерял всю уверенность, стал выглядеть трогательно беспомощным, как тогда, у туалетов в аэропорту.

— Что случилось, малыш? — тут же бросилась я к ребёнку. — Ты ударилась? Тебя кто-то обидел?

— Я хочу скатиться с той горки, — сквозь слезы и всхлипы выдала Ляся, указав пальчиком на огромную ярко-красную змеевидную трубу,

пересекающую сверху донизу весь лабиринт.

— Так скатись, в чем проблема? — опешила я.

— Я бою-у-у-сь! — завыла девочка, закрывая ладошками лицо.

Я стояла перед ней на коленях и обескуражено хлопала ресницами, пялясь на сие изумительное создание. Перевела взгляд на Рому. Тот закатил глаза.

— Так, пошли отсюда, — строго сказал он, взяв за руку племянницу.

Но Ляська тут же вырвала у него свою ладонь.

— Нет! Я хочу скатиться с той горки! Мы же потом больше не вернёмся сюда!

— Так скатись и пошли!

— Не могу! Мне страшно-о-о!

— Боже мой, Ляся, ты опять за своё?

Рома сел, опершись спиной на стенку, и закрыл рукой лицо.

— Я не знаю, что в таких случаях делать. Медицина тут бессильна, — устало выдал он.

Я обняла малышку и погладила по голове:

— Я тебя понимаю, Лясь. Знаешь, у меня тоже недавно такое было.

Девочка прекратила реветь и подняла на меня заплаканные глаза:

— Правда? Расскажи?

— Мы с друзьями как-то гуляли в парке, и там был один очень страшный аттракцион. Вагончики ехали по рельсам на огромной высоте, а потом резко срывались вниз и делали мертвую петлю.

— Ого! — восторженно выдохнула девочка.

— Да. И все мои друзья решили пойти на этот аттракцион. Мне тоже хотелось с ними, но было очень-очень страшно.

— И что ты сделала?

— Я решила быть смелой, победила свой страх и всё-таки пошла. И не пожалела. Кататься оказалось очень весело. Теперь это одно из самых лучших воспоминаний в моей жизни. И еще я горжусь собой, что не струсила.

Ляся, с большим интересом выслушав меня, опять начала кукситься:

— Но я всё равно не смогу-у-у!

— Сможешь! — заверила я. — Надо просто победить страх!

— Я не смогу его победить!

— А давай я тебе помогу? Мы вместе его победим!

Ляся снова проявила заинтересованность:

— Как это?

— Скатимся с горки все вместе, паровозиком? Я, ты и твой дядя?

Кораблев красноречиво выпучил глаза, уставившись на меня.

— Я туда не полезу, — опасливо покосился он на трубу.

— Вот видишь, даже твой дядя трусит. Такой большой и все туда же, — заговорщицки подмигнула я малышке.

— Да я там застряну! — возмущенно выпалил Рома.

— А мне девушка внизу сказала, что комплекс рассчитан на взрослых, — ехидно заметила я.

— Так, девочки,

давайте-ка сами как-нибудь, без меня, — безапелляционно заявил Кораблёв.

Ляся тихонько захихикала:

— А Ромка — трусишка! Ромка — трусишка!

Он закатил глаза:

— Ну ладно, сами напросились!

Схватил нас и по очереди запихнул в эту трубу, сам залез последним. Мы с Ляськой, хохоча и повизгивая, уселись друг за дружкой. Я крепко обняла малышку и почувствовала, как сзади меня за бедра схватили чьи-то огромные наглые лапы.

— Эй, — зашипела я на Рому.

Но он только крепче сжал и неожиданно сильно толкнул меня, отчего мы с Ляськой с громкими воплями полетели вниз по трубе. А Кораблёв, гадёныш, сам остался наверху!

— Ах ты трус! — только и успела крикнуть я, обернувшись.

Так страшно мне давно уже не было. Изо всех сил прижимала к себе Лясю, переживая, как бы не придавить её своим весом, когда вылетим из горки.

Но, к счастью, приземлились мы на мат вполне благополучно. Обе звонко расхохотались.

— Ну что, страшно было? — подмигнула я маленькой вредине.

— Да! — восторженно воскликнула она с сияющими глазами. — Ещё хочу!

И не дожидаясь моего ответа, подскочила на ноги и рванула обратно наверх.

Вот. Чёрт.

Я закатила глаза и жалобно простонала.

Дети — это сложно.

К счастью, на полпути Рома перехватил малявку и силой выволок её из лабиринта.

— Отпусти меня! Ещё хочу скатиться! Ну один разочек, Ромка! Ну пожа-а-алуйста! — громко верещала Ляська, вырываясь из рук дяди с таким упорством, что казалось, будто вот-вот ему просто не хватит сил её удержать.

— Я сказал нет. Ты и так пришла сюда без моего разрешения. — Голос Светкиного брата звучал непреклонно.

— Меня Шумахер отпустила!

— У Шумахера нет таких полномочий.

— Она же взрослая!

— И что? Ты теперь всех подряд взрослых слушать будешь? Шумахер тебе никто. Просто чужая тётя.

Мда. Это прозвучало как-то… не очень.

Ляся притихла и перестала вырываться из рук дяди. А мне стало так обидно, просто до слёз.

10. Открывай багажник

Никто, значит. Чужая тётя. Нет, я не претендовала на звание близкого человека и, в общем-то, понимала, что Рома сейчас был прав. Ребёнок должен слушаться только своих родителей и тех, кому они доверили ответственность присматривать за ним. Уж точно не всех подряд друзей и знакомых. Но всё равно мне было ужасно неприятно. Мог бы и какие-то более мягкие слова подобрать. Быть «никем» вряд ли кому-то понравится.

Поднялась, наконец, с мата и подошла к ним, не в силах нацепить на лицо маску безмятежности. В горле застрял ком.