Не померкнет никогда
Шрифт:
— В Севастополе возобновляются занятия в школах! — сообщил кто-то в начале декабря.
Школьные занятия были прерваны месяц назад, когда враг оказался на подступах к городу, а Приморская армия еще пробивалась к нему через горы. Теперь городской комитет обороны решил открыть восемь школ в подготовленных для них подземных помещениях.
А в здании, где помещалась одна из школ раньше, оборудовали мельницу, в которой очень нуждались и город, и армия: хлебный запас, созданный в Севастополе до осады, был в зерне. В это же время городской комитет обороны обеспечил пуск макаронной фабрики, и ее продукция также шла
Много интересных городских новостей приносят на КП член Военного совета Михаил Георгиевич Кузнецов, постоянно поддерживающий связь с комитетом обороны и другими севастопольскими организациями, и комиссар штарма Яков Харлампиевич Глотов. Но командарм и сам заезжает, возвращаясь из частей, то на спецкомбинаты, то к железнодорожникам, то к рыбакам. Стремление Ивана Ефимовича Петрова как можно больше охватить собственным глазом на фронте и в тылах обороны распространяется и на город, где фактически каждый трудовой коллектив чем-то помогает армии.
Железнодорожники давно уже работают только для фронта. В их мастерских изготовляется и ремонтируется оружие. В ноябре единственным составом, уходившим со станции Севастополь, был бронепоезд "Железняков". Однако скоро сможет отправляться еще один — без пушек и брони, но тоже очень нужный: генерал Петров подал идею оборудовать для обслуживания фронтовиков поезд-баню, с тем чтобы подавать его (пути это позволяют) по ночам в войсковые тылы.
А в колхоз "Рыбацкая коммуна", расположенный в черте города, на Северной стороне, командарма в первый раз привела заявленная рыбаками претензия. Кто-то из наших тыловиков, не в меру разворотливый, употребил их сети для маскировки своих складов: все равно, мол, рыбу пока ловить не будете, никто вас из бухты, под огонь, не выпустит!
Рыбаки действительно с некоторых пор в море не выходили. Обычные их места лова — у Качи — стали недоступны: рядом враг. Но можно, утверждали они, найти другие, например у Херсонеса. А рыба — большое подспорье и городу, и армии.
Снасти колхозу были возвращены. Рейдовая служба получила от адмирала Октябрьского приказание выпускать рыбацкие суда из бухты. Ну а рыбу рыбаки нашли. И стали добывать ее десятками и сотнями центнеров среди минных полей, нередко под артиллерийским обстрелом, а иногда подвергаясь и атакам "мессершмиттов" (генералу Острякову случалось специально для прикрытия баркасов "Рыбацкой коммуны", выбирающих сети с уловом, поднимать в воздух истребители).
Во время лова бывали и потери — убитые, раненые, как бывали они в Севастополе везде, кроме разве надежно укрытых подземных цехов. Но рыбаки уходили за камбалой и хамсой вновь и вновь, лишь бы позволяла погода. Этот коллектив мужественных людей, большей частью пожилых, возглавляли председатель колхоза И. Е. Евтушенко и парторг П. И. Котко, они же — руководители одного из участков МПВО Северной стороны.
Продолжала наперекор врагу заниматься своим делом и артель рыбаков, существовавшая в Балаклаве, — потомки описанных Куприным в его "Листригонах"… А там условия еще тяжелее.
Если подчас трудно провести границу между фронтом и тылом в Севастополе, то что сказать о Балаклаве? Улочки этого городка, прилепившиеся к уступам горы над маленькой бухточкой, гитлеровцы, захватив гребни соседних высот, могли обстреливать не из дальнобойных орудий, а из минометов, пулеметов,
Без крайней необходимости в Балаклаву машины ходили лишь с наступлением темноты. Я, когда бывал в первом секторе обороны, видел ее обычно ночью. Но какова обстановка в городе днем, представить мог и невольно спрашивал себя: как же все-таки живут там люди, почему те, кто не связан с этим местом долгом службы, не переселятся хотя бы в Севастополь?
Не знаю точно, сколько жителей осталось в Балаклаве из прежних пяти-семи тысяч, но городок, простреливаемый оружием ближнего действия, обитаем. Остановились местные предприятия, вышел из строя водопровод, вместо улиц надо ходить по проложенным по дворам тропинкам и траншеям. Однако часть населения, несмотря ни на что, не покинула родного крова.
Рыба балаклавского улова (ловля ее тут сводится иногда к тому, что рыбаки после очередного минометного обстрела просто собирают оглушенную кефаль, которой богата их бухточка) доставляется и в Севастополь. А жены рыбаков, принося воду из далеких колодцев, куда можно дойти только в темноте, стирают белье бойцам рубцовского полка, занявшим оборону в нескольких сотнях метров от рыбацких домиков.
Обслуживает бойцов маленькая, защищенная скалой парикмахерская. Работают хлебопекарня, баня. И даже школа в Балаклаве действует в штольне рудоуправления. Там же, почти на линии фронта, открыта детская кухня… Это и по севастопольским меркам казалось чем-то исключительным. Но так было.
В подвале бывшего клуба Эпрона (до войны в Балаклаве находилась известная эпроновская школа водолазов) поместился гражданский штаб обороны, связанный полевым телефоном с командными пунктами ближайших батальонов. Штаб ведает в городе всем, заботится, чтобы в нем могла продолжаться жизнь, и готов в любую минуту подать сигнал, по которому все, кто способен держать оружие, присоединятся к. бойцам, а остальные должны будут покинуть Балаклаву.
В критические дни ноября до этого чуть не дошло. Но и без такого сигнала в боях участвовало немало жителей городка. Недаром в первых списках награжденных защитников Севастополя среди имен отличившихся командиров и бойцов стояло имя балаклавской комсомолки Любы Харитонской, удостоенной ордена Красного Знамени.
Севастополь узнал за эти недели многих женщин-героинь. В 25-ю дивизию вернулась из госпиталя и снова командует расчетом "максима" раненная под Одессой Нина Онилова — девушка, истребившая уже сотни фашистов. Продолжает увеличивать личный счет уничтоженных врагов снайпер Людмила Павличенко. В бригаду Жидилова пришла начмедом врач с Корабельной стороны А. Я. Полисская. Отправив на Большую землю детей, она добилась назначения именно в эту часть, чтобы заменить мужа, военного врача, погибшего в боях на севере Крыма…
А на Историческом бульваре, возле Панорамы, занимаются по вечерам строевой и тактической подготовкой женские добровольческие роты — единственные подразделения городского ополчения, которые, несмотря на настойчивые просьбы их бойцов, не влиты пока в состав действующих частей.
Женщины составляли в то время большую часть гражданского населения города. Так что во всем, что в Севастополе делалось — и для поддержания жизни в нем самом, и в помощь обороне, — им принадлежала, без всякого преувеличения, решающая доля самоотверженного труда.