Не последний волшебник
Шрифт:
Четверка выхватила свои пистолеты. Конечно, в обычных условиях пальбы бы никто не услышал. В обычных!
– Не надо стрелять, - честно предупредил Морозовский этих самоубийц, но только, похоже, их раззадорил.
Сам Рихтер снял с руки плащ и прицелился. Пора! Дальше будет поздно. Действуй, Владик.
– Оружие на землю!
– крикнули охранники Морозовского с трех сторон.
Джентльмены на секунду опешили: они не ожидали увидеть перед собой столько вооруженных противников. С первого выстрела Роман уложил бойца четверки, стоявшего прямо у стены и целившегося в шефа. Морозовский стремглав бросился в узкую щель между жестянками и стеной,
Кто-то из четверки дважды выстрелил ему вдогонку, но тут же выстрелили и в него - у Дмитрия были хорошие результаты по стрельбе. Джентльмен, падая на пол с простреленной грудью, все же успел нажать курок своей 'Беретты' и всадить пулю в лоб третьему охраннику. Курт же выстрелил в самый последний момент, когда Морозовский уже скрылся. У него был пистолет с глушителем. Охранники же обыкновенными пистолетами системы Макарова производили больше шума, нежели слон в посудной лавке. На помощь спешила охрана спорткомплекса.
Сбегая вниз, на второй, Морозовский уже знал, что вслед за грохотом наверху мгновенно заработает охранная сигнализация, завоют сирены в трех караулках, расположенных по периметру, а все входы и выходы в 'Русь' окажутся перекрытыми. Команда этих сектантов совершенно напрасно приняла предложение Морозовского встретиться именно здесь и вломилась в чужой монастырь со своим уставом. B этом случае начинал действовать совершенно другой устав - гарнизонной и караульной службы, обогащенный боевым опытом коммандос Ельцова и Минасяна. Если уж те умели обезвредить террористов, засевших на первом этаже и в подвале, то сегодня их задача здорово облегчилась, так как противники собрались на малонаселенном третьем этаже.
Нырнув под лестницу, Морозовский стал ждать скорой развязки. Как он и предполагал, все произошло очень быстро, буквально за считанные секунды. Эти дилетанты, понеся потери от телохранителей Владислава Юрьевича, скатываясь вниз по ступенькам, не догадались даже припрятать поскорее оружие. Напротив, увидев выскакивающих из своих укрытий ельцовско-минасянских бойцов, они инстинктивно открыли стрельбу по ним из своих стволов.
Бежавший первым джентльмен, спрыгнувший на площадку второго этажа, получил очередь в грудь и умер, не успев понять, в чем дело. Другой вздумал посоревноваться с охраной в меткости, но силы оказались слишком неравными: одиночка против десятка - самоубийство. Через несколько секунд он уже лежал неподвижно, сделав в общей сложности не более трех выстрелов. Морозовский знал, что по законам 'Руси' эти люди безоговорочно попадали в разряд террористов и заслуживали немедленного уничтожения.
Тут он вспомнил о Рихтере и, пригнувшись, бросился к дверям основного хода: тот мог спуститься только по основной лестнице. Лестница, однако, была пуста: валялись лишь обрывки картонных упаковок, огрызки бечевок, разный строительный мусор... И все же он был здесь! В том месте, где располагалась тесная подсобка с пожарным гидрантом, Морозовский услышал слабый шум. Оружия у него по-прежнему не было, однако в данном случае оно ему было без надобности. Вжавшись в узкую щель подсобки с гидрантом, Курт Рихтер умирал. Очевидно, его зацепило пулей, когда он еще был наверху и когда попал под перекрестный огонь охранников Морозовского. Но он еще смог одолеть один лестничный пролет и попытался спрятаться.
Когда Морозовский подбежал, сил у него уже не было, чтобы поднять свое оружие. Однако он еще был жив и он еще был способен узнать его.
– До-во-лен? - с колоссальным напряжением проговорил Рихтер.
– Нет.
– сказал Морозовский правду. Вид умирающего человека, даже врага, никому бы не смог доставить большой радости. Ненависти он уже не испытывал.
– Какой же ты дурак... любитель древностей...
– прохрипел Рихтер.
– Тебя убьют... обязательно... Впутался зря... Кретин... Слишком много поставлено на 'Час Ч'...
– На что? На что?!
– быстро спросил Морозовский умирающего. Он вдруг осознал, что теряет шанс узнать, как действует добытый им артефакт.
– Как...
– удивленно прошептал Рихтер.
– Ты... не знаешь?... Тогда тем более... дурак.
Часть 1
– По большому счету, в физиологии я не слишком большой специалист, - улыбнулся Антон. Сейчас он старался с полной отдачей сил, но в последние несколько месяцев это уже не мешало ему работать. Он стал уже на порядок сильнее и с каждым днем все профессиональнее пользовался своими способностями.
Его сильные руки плавно двигались вдоль живота пациентки на расстоянии нескольких сантиметров от тела. 'Думаю, у меня получится в будущем обходиться без помощи рук, - подумал Антон.
– главное не распугать клиентуру. Экстрасенс, который производит загадочные пассы, выглядит намного убедительнее. А если ты напряженно сидишь как статуя, с умным видом, то это ненатурально'.
– Неужели?
– удивилась женщина.
– Пока это так... Если по-простому, то у вас прекрасно функционирующие почки. Вот здесь, чуть пониже. Печень, тоже замечательная, без признаков проблем. Да, вот здесь... Отлично работающее сердце. Тоже один экземпляр, - мягко улыбнулся Антон.
– Теперь женские дела... В этой области я почти специалист. Не сомневайтесь, у меня мама гинеколог. Я все приведу в порядок, не волнуйтесь. Это только для обывателя просто - печень, сердце, почки, щитовидка... А для меня совершенно иначе.
– А как вы видите человека?
– Это непросто описать. Человек сам по себе очень сложная структура. Намного сложнее любого компьютера. Мы думаем, какой пустяк - бац по клавише, буква или цифра пропечаталась. А на деле сколько микросхем задействовано... Вы ведь почувствовали улучшение после того сеанса?
– Да, Антон, это было так прекрасно...
– Ну вот... Да, я целиком сосредоточился на вашей конкретной проблеме. При этом сумел воздействовать на все структуры организма в целом. Поэтому, когда одному органу стало лучше, организм освободил больше сил для того, чтобы подтянуть остальные. В организме человека абсолютно все взаимосвязано. А я всего-навсего стараюсь сделать ваше биополе здоровым.
– Скажите, Антон, а какое оно у меня?
– Здоровое биополе я вижу в желтом и оранжевом цвете. У каждого человека эти цвета разной интенсивности. Как, впрочем, у большинства людей. Но вот так я вижу человеческий организм. Не исключено, что у каждого биоэнергетика своя палитра, своя цветовая гамма. Мы не похожи друг на друга. А я стараюсь отличаться от других. Я не контактирую с другими экстрасенсами. И не стремлюсь афишировать свою деятельность.
Aнтон убрал руки от пациентки, сильно потер ладони в воздухе, словно 'умывая руки' и медленно, через все уровни своего пси-восприятия, стал возвращаться к действительности. Секунд через пятнадцать он сложил руки на коленях ладонями вверх, открыл глаза и расслабленно откинулся на спинку стула.