Не потонем!
Шрифт:
И за телефон.
— Связисты, запитать командирский «каштан», — и далее, уже по «каштану». — Минер! Ты что там, умер или …..?! Доложить количество боезапаса!
— Товарищ командир, — прозвучало в замершем центральном, — боезапас без изменения. — Минер докладывал невозмутимо, еще бы, откуда он знал. — В аппаратах столько-то, на стеллажах столько-то, выгрузку из аппаратов четыре-пять начать не можем, неисправно перезарядное устройство. Время на введение в строй выясняем…
— Ну, минер! Мо-ло-дец! — гневно-радостно выдавил командир. — Выгрузку отставить, а там разберемся…
Зам отлип от перископа, в который влез, пока шел диалог с торпедистами. Ему хотелось ущипнуть себя и проснуться.
Крыша съезжала не только у зама. Но боевые посты и командные пункты бесстрастно делали свое дело.
— Товарищ командир, цель номер три опасно приближается, дистанция пятнадцать кабельтов… — прервал размышления и догадки доклад акустика.
— Срочное погружение! Турбине вперед девяносто три! Боцман, ныряй на сто метров!
…Автономка закончилась досрочно. «Энтерпрайз» ни с того, ни с сего ушел прочь от советского побережья восвояси, а лодке приказали скрытно вернуться в родную базу. В точке всплытия поджидал БПК с комиссией. Сразу же изъяли вахтенный журнал и штурманские карты. Поочередно опросили всех свидетелей и участников «атаки» и заставили письменно изложить события такого-то числа в ночь с и по. И вырисовалось вот что…
О присутствии в данном районе советской субмарины командир авианосца наверняка знал, а значит, знало и все его охранение. Знал он также, что контакт с ней потерян. Это можно расценить, как отрыв АУГ от лодки, но дальнее охранение — тоже подводные лодки — все равно должны были продолжать поиск. Наверняка знала о потере контакта и вся ходовая вахта авианосца. Знали, и потому смотрели в оба. И тут в лунной дорожке какой-нибудь сигнальщик видит перископ. Докладывает, разумеется — у них за это дело крупная денежная премия, между прочим. Командование авианосца волнуется, луна прячется в облаках, и перископ скрывается(чтобы оптику в дерьме не запачкать). Все напряженно пялятся на воду, оповещают корабли охранения, а авианосец идет, не меняя курса, потому что самолеты заходят на посадку. Тут снова выглядывает луна, четко виден вышедший пузырь — в лунной опять же дорожке — и акустики кричат, что слышат торпедный залп… Рулевой и не выдержал, повернул, уклоняясь от «торпед» — так или иначе, история умалчивает, но самолет не туда сел, врезался и загорелся.
Факт состоит в том, что по сведениям агентурной разведки и по дипломатическим каналам, в том месте и в то время, где наша лодка продувала гальюны, на авианосце произошел пожар вследствие аварийной посадки самолета, врезавшегося в рядом стоящие, а в довершение всего авианосец еще и слегка влепил носом в борт своего же крейсера «Белкнап». Опять же, через военного атташе производился запрос о наличии в том районе советских подводных лодок. Разумеется, вежливо ответили, что никаких лодок нет, а ту быстренько вернули…
На пирсе экипаж встречал лично Командующий Флотом. После оглушительного «Здравия желаем!..» ком поблагодарил экипаж за службу.
— Служим Советскому Союзу!!! — опять же оглушительно заорали подводники… И все. Ни речей. Ни митингов. Ни разносов. Ни наград, ни благодарностей, ни грамот, на худой конец. Зачем приехал?
— Старпом.
— Я!!!
— Действуйте по плану, а мы тут с командиром маленько побеседуем, — и в курилку на корень пирса.
— Ни хрена себе! — выразил общее недоумение механик, — неужто снимут?! Вот бы и меня!.. — он давно мечтал о переводе на берег под любым соусом, ровесник командирский.
— Всем вниз! — старпом пресек механические разглагольствования,
Монолог комфлота в курилке (достоверность — плюс-минус):
— Ну что ж, родной, одну свою мечту ты осуществил. «Энтерпрайз» минимум на полгода выведен из строя. За это не грех и Героя дать. Но, не судьба. Подписывается международное соглашение о предотвращении конфликтов в море и воздухе путем запрещения имитации боевых атак. Табанили его только америкосы. Теперь, может, и они поймут его пользу, потому как ремонт «Энтерпрайза» им в копеечку вылетит. Но тебя там не было. Ты понял? И экипажу объясни. Ну, органы возьмут подписку о неразглашении, само собой… Объяснять янкам, что ты не имитировал торпедную атаку, а просто гальюны продувал, никто не станет. Во-первых, это их только разозлит, а во-вторых, смешно просто. Еще возьмут и не подпишут соглашение, реванша искать будут. ТАСС уже сообщил об аварии на «Энтерпрайзе» и заявил, что наших кораблей в этом районе не находилось. Так что, извини, вот тебе Орден Красного Знамени — это все, что в моих силах. Да и вообще, не пора ли ему на покой? — командующий повернулся к комдиву. — А то ведь, насколько я знаю, еще одна мечта осталась, неосуществленная. Есть места?
— Найдем, товарищ командующий. Это — последняя автономка. Готово представление на перевод в учебный центр, начальником тактического цикла.
— Давайте мне, я сразу подпишу. Ты как, согласен?
— Так точно, согласен, товарищ адмирал, только вот… есть еще просьба…
Комдив обречено развел руками, мол, что с ним поделать.
— Ну, говори, — насторожился ком.
— Мечта осталась неосуществленная…
«Ну точно, чокнутый, — одновременно подумали оба адмирала. — Может, его сперва в госпиталь, к психиатрам?»
— …но мой механик утверждает, что она неосуществима. А объяснить толком не объясняет, времени не хватает никогда. Да и стрельбу эту с гальюнами он придумал…
— Ну и куда ж ты клонишь? — первым начал соображать комфлота и даже улыбнулся.
— Мой годок он, товарищ командующий, только с Дзержинки, ходатайствую о переводе механика в учебный центр на «механический» цикл.
— Все?
— Так точно, все.
— Ну что ж, иди Инрайт [1] , комдив, готовь представление и на механика. Пусть там вместе разбираются со своими мертвыми петлями. Только в штопор не войдите, — ком весело погрозил пальцем, и протянул на прощание руку.
1
Инрайт — американский командир подводной лодки «Арчер — Фиш», потопивший японский суперавианосец «Синано» в 1944 году.
Спектакль для замполита
«И вошед в храм, начал выгонять продающих
в нем и покупающих».
Евангелие от Луки. Гл. 19 п. 45.
ПУ ГЭУ — пульт управления главной энергетической установкой на атомной подводной лодке, место особое. Это вторая неофициальная столица, это государство в государстве, это казацкая вольница окраины. Опытный подводник, заглянув на пульт ГЭУ сразу определит степень боеготовности атомохода и экипажа в целом. Пульт — это «ум, честь и совесть» экипажа. Здесь свои лидеры, своя иерархия, свои законы, своя железная дисциплина. Пульт — это ход корабля, а корабль без хода — это уже не корабль, а баржа. Отсюда роль, значимость и уважение. Именно благодаря «пультовикам» лодка дошла до «Дохлака» в Красном море и по пути отнесла все боевые службы. А сейчас возвращалась через Индийский океан в советскую военно-морскую базу Камрань во Вьетнаме.