(не) преследуй меня
Шрифт:
Сердце Анатолия вновь заходится от нежности к жене. То, как она самоотверженно говорит о своих мечтах и желаниях, не может не растрогать.
И ведь он не требовал, не просил, просто хотел. «А ведь Настенька еще ребенок по сути. Да, ей многое пришлось пережить, но от этого лет-то не прибавилось. Едва-едва исполнилось девятнадцать», — думает он, вспомнив о том, как тяжело было изначально его любимой. Она ведь и верить-то в хорошее не хотела, а слово «любовь» ненавидела, как самую опасную болезнь.
— Я знаю, милая. Я знаю, как сильно ты этого хочешь, — обнимает Настю
— А если и после этого не получится?
Теперь откровенно расстроенной выглядит уже Порезова.
— Суррогатное материнство, усыновление. Вариантов много. Мы выберем тот, что подойдет нам. И я никогда не скажу, что ты в чем-то виновата. Поэтому успокойся, — мужчина говорит правду, отрывая ее от самого своего сердца. — У нас будут дети, не важно, каким способом.
И после этого начинаются бесконечные дни очередной боли для Анастасии. Вначале у нее пробирку за пробиркой берут кровь из вены, после искалывают пальцы. Мазки из всех возможных мест, на ковид — это выматывает само по себе, а уж когда Порезовой приходится пить таблетки и колоть себе уколы, ей кажется, что это вот-вот сломает. Очень уж они больнючие.
Когда Анатолий в очередной раз протирает ей з-ад ватным диском, смоченным водкой, она лишь ойкает от прохлады. А потом, чувствуя укол, зажмуривается, потому что к мимолетней боли так и не привыкла.
— Прости, — извиняется Переверзев.
Девушка зажмуривается.
— Это просто инъекция. Мелочь по сути.
Анастасия готова рассмеяться над таким явным чужим страхом. Для нее подобная процедура стала естественной. И боль даже не ощущается. Наверно, именно потому, что в эти секунды краткого укола девушка думает о возможном будущем: с мужем, детьми (или хотя бы одним ребенком), с собакой в домике где-нибудь на берегу озера. Тишина и умиротворение, которого ей хочется, не смотря на юный возраст.
— Сколько еще? — уточняет мужчина.
— Двадцать четыре, — Настя мысленно пересчитывает количество ампул, которые надо будет израсходовать. — У меня такими темпами скоро живого места на яго-дицах не останется.
Чтобы хоть как-то поддержать её, Анатолий склоняется над нежной кожей и целует, запечатлевая всю свою жалость. Девушка довольно хихикает, словно получила самый желанный подарок, а затем, положив ладонь на щетинистую щеку, припадает к мужским губам, втягивая в другую, более серьезную и страстную ласку.
— Что же ты творишь, малыш? Нам ведь нельзя! — Анатолий пытается оторваться от такой сладкой молодой жены, но сделать это не так просто, ведь из-за вынужденного воздержания у него у самого все горит внутри, чл-ен стоит при малейшем намеке на се-кс. — У тебя только чистка была, а на следующей неделе предстоит операция. Прошу те, нет, умоляю, не дразни!
Отчаяние в его голосе нравится Порезовой. «Не одной же мне мучиться», — рассуждает она, кладя руку на пах Анатолия. Он стонет.
— Ну хватит, Насть, хватит. Иначе я и правда не знаю,
Она выдыхает недовольно, даже порыкивает от неудовлетворенности. Оказывается, очень тяжело себя сдерживать именно тогда, когда близости хочется больше всего. Будь у нее шанс, Анастасия все бы на этом свете променяла на пять минуточек быстренького се-кса. В любой позе и любого вида: хоть ан-ал, хоть о-рал, хоть старый-добрый ваг-инальный. Но и ребенка она хочет, а гинекологи (все, каких посетила пара) твердили одно и то же: «Дайте организму передохнуть, окрепнуть. Понимаю, вы молода, гормоны так и прут, но вы же хотите ребенка, так? Вот и потерпите пару месяцев. И никаких возражений!». Пришлось смириться.
Теперь даже спать Анатолий с Анастасией ложатся чинно в пижамах, словно пожилые супруги, прожившие вместе десятки лет.
— Я тебе еще припомню это, — шипит девушка каждый раз, заворачиваясь в одеяло, словно в кокон.
Но засыпая, она всегда улыбается — Переверзеву ведь ничуть не лучше. Они в этом мучении равны.
Глава 57. Отдушина
Анатолию совершенно не нравится видеть разочарование на лице возлюбленной жены каждый раз, когда она смотрит на отрицательный тест на беременность. То, как она расстраивается, болью отдается в его сердце. Если бы только мужчина знал заранее, с какими мучениями им придется столкнуться, решив родить ребенка, он бы не заговорил об этом, даже не подумал бы.
Он срочно решает, что им, как молодой семье, срочно надо взбодриться. Стряхнуть с себя тоску и депрессию, повеселиться так, чтобы на время забыть о неприятностях.
— У нас ведь так и не было медового месяца, — говорит Переверзев в один из вечеров, устроившись на диване с девушкой. Она лежит, расположив голову на его коленях, и философ наслаждается моментом, запустив пальцы в её длинные шелковистые волосы.
— Так не до того было, — удивленно поворачивается Настя к нему, прервав незамысловатую ласку, — ты же знаешь, у нас то по-нос, то золотуха. Ни одного спокойного дня. Вот и после церемонии с празднованием мы то Машку пристраивали, то сами переезжали.
Про Марию можно рассказывать бесконечно. После свадьбы Насти и Анатолия ей пришлось съехать из их квартиры. И не потому, что те попросили, а из-за того, что сама не смогла терпеть бесконечные потра-хушки молодоженов. В итоге не без помощи Переверзева внесла задаток за однушку на окраине и, собрав немногочисленные вещи, благополучно убыла.
А вот про собственный переезд Переверзевым не очень нравится вспоминать. Как только они решили, что хотят ребенка, стало понятно, что в старой-доброй квартире Анатолия им с пополнением будет тесновато, если появится малыш. Пришлось экстренно искать квартиру побольше. Но, просмотрев множество вариантов, пришли к выводу, что дом будет куда лучше. И для себя места для отдыха и работы обустроят, и для ребенка будет много пространства. Плюс Насте очень хотелось свой сад, там, когда будет хорошая погода, они смогут жарить мясо, наслаждаться солнцем и общением друг с другом.