(Не)приемный папа
Шрифт:
Не давая себе шанса передумать, прямым ходом еду в клинику. Заранее уверен, что результат будет отрицательным. Списываю свой порыв на временное помутнение. Но через пятнадцать дней на руки получаю бумаги, где чёрным по белому значится, что Варя моя дочь. С вероятностью 99 целых 96 сотых.
Я держу в руках результаты и ощущаю, как земля уходит из-под ног. В груди творится нечто невообразимое. Странная химическая реакция, вызывающая ядерный взрыв с прямым попаданием в голову.
Катя клялась, что
Срываюсь с места с характерным визгом резины по асфальту, и несусь к своей бывшей. Расстались мы тогда нехорошо. Я подозревал её в измене с моим близким другом. А когда Катя сказала, что беременна от меня, посоветовал предъявить всё Руслану. Она клялась, что ребёнок мой, но я не верил. Посоветовал избавиться от ребёнка, если не хочет обременять Русика. Даже денег грозился дать.
И сейчас я жму на кнопку звонка её квартиры, надеясь, что Катя не переехала.
– Ты? – глаза девушки округляются.
– Я. Что ты сделала с нашей дочерью? – я ещё надеюсь, что всё окажется каким-то бредом.
– Сдала в детский дом, - обрушивает мой мир Катя. Она произносит эти слова абсолютно ровным голосом, без намёка на эмоции.
– Как ты могла так поступить?! – я в бешенстве. Сейчас сам себя не контролирую – крайняя степень срыва башки. Эта кукушка бросила своего ребёнка! Нашего ребёнка! Моего…
– Не ори на меня! – вспыхивает девушка. – Тебе не нужен был этот ребёнок. Ты свалил в закат, решив, что я нагуляла его с Русланом. Ты не имеешь права читать мне нотации и кидать упрёки.
– Но это же твоя дочь… - не могу воспринять весь цинизм этой женщины. – Ты могла бы подать на экспертизу после её рождения.
– Не могла! Я была в крайне бедственном положении. Мама тогда умерла, а я брюхатая. На работу не берут, денег взять неоткуда. А врачи запретили делать аборт, сказав, что я могу умереть. У меня там какая-то патология. Ребёнок родился слабым. Мне сказали, что я намучаюсь с ней, бесконечно таскаясь по больницам.
– И ты просто её выкинула, как бездомного щенка? Это человек! Это твоя дочь! Что ты за женщина после этого?!
– Не тебе меня упрекать, - Катя сжимает губы и порывается закрыть дверь. – Вали отсюда и больше никогда не приходи.
Слышу, как в квартире раздаётся пьяный вопль, и только сейчас замечаю, что Катя выглядит потрёпано. Понимаю, что она пьёт и её действительно насрать на собственного ребёнка.
Какой выдержки мне стоит не приложить эту дрянь о дверной косяк, одному богу известно. Но я понимаю, что и сам хорош. Катя в чём-то права.
И только в машине позволяю себе выплеск эмоций.
– Чёрт, чёрт, чёрт! /Запрещено цензурой/! – бью руками по рулю, не заботясь о том, что может выстрелить
Успокоиться удаётся только спустя полчаса. Я принял решение. Кажется, ещё тогда, когда увидел печальные карие глаза и родинку над губой.
Несусь к детскому дому, вызываю Ксению, а когда вижу её строгий взгляд, сую под нос девушке бумаги с ДНК тестом. Она внимательно читает, хмурится, а потом ошарашенно смотрит на меня.
– Я забираю Варю, - выдаю безапелляционно. – Собирайте её вещи.
– Но это так не делается, - лопочет Ксения, возвращая мне листы.
– А как делается? – я сейчас готов на всё, но только чтобы дочь не оставалась больше здесь ни минуты. И не потому, что у меня резко проснулись отцовские чувства. Просто вся эта ситуация, трындец, какая дикая. Я даже не знал о Варе, не догадывался, что где-то есть частичка меня, которая отчаянно нуждается в папе, которую бросили, предали.
Или всё же проснулись отцовские чувства? В любом случае, об этом я буду думать позже.
Ксения заводит меня внутрь и начинает монотонно рассказывать о всех процедурах усыновления. Какие бумаги я должен предоставить и прочее.
– А ещё детей более охотно отдают в полные семьи, - подытоживает она. – У вас есть жена?
– Нет, - хмурюсь, вспоминая о Светике. Мы уже давно вместе, и она даже живёт в моём доме, но как свою жену я её никогда не рассматривал.
– А без женитьбы никак?
– Если служба опеки посчитает вас благонадёжным отцом для девочки, то…
– Благонадёжным? – я чуть не ржу от абсурда. – Да я её отец по крови!
– Можете предъявить права через суд. Сказать, что не знали о ребёнке. Но всё равно, это не происходит быстро.
– Ясно. Вы хотя бы можете пообещать, что не отдадите малышку в другую семью?
– Напишите заявление о намерении удочерить… - мне под нос суют бланк, который я несколько раз перечитываю, пытаясь вникнуть в смысл. С третьей попытки получается, и я медленно заполняю все графы.
– Могу я увидеться с Варей? – отдаю бланк.
– Лучше преждевременно не давать малышке надежды.
– Да что вы за люди такие? – буквально взрываюсь, ударяя кулаками по столу.
– Лучше не проявлять агрессии. Ведите себя сдержанно, иначе вам могут отказать в удочерении, - поджимает губы училка. Хочется разбить всё в пределах видимости. Колошматит не по детски.
– Я вас прекрасно понимаю, - устало вздыхает молодая женщина. – Но вы просто не знаете местных правил. Если Варю вам не отдадут, то девочке придётся гораздо хуже, чем сейчас. Она и так отпора никому дать не может, её задирают постоянно. А если дети будут считать, что её передумали брать, жизнь малышки превратится в настоящий ад.