Не принц, но сойдёшь

Каминская Лана

– Пришёл пожелать своей женушке приятных снов и исполнить супружеский долг, а тут, смотрю, на мою кобылку уже не только глаз, но и руки положили.

Остолбенели оба: и выплюнувший мутное вино Ярис, и залившаяся краской Арлина.

– Оседлать решил? – Старик ткнул Яриса палкой в спину, и тот тут же отдёрнул от Арлины вторую руку. – А ты тоже хороша! Ноги бы хоть прикрыла. Бесстыдница! Изменить мне удумала?

– П-постойте, – теперь пришла очередь Яриса заикаться, – так вы оба… ты и он…

– Взял её девицей уже порченой, бестолковой и

ничему не ученой, а она мне такие кренделя ногами выделывает!

– Ты и он… – Ярис попятился к дверям, тыча пальцем попеременно то в старика, то в девушку.

– Кольцо видел? – старик сграбастал кисть Арлины и сунул чуть ли ни под нос Ярису. – Чай, медовый месяц у нас. Шуруй живее и пойло своё забери. Оно несвежее.

Ярис заводил бровями, нащупал позади себя дверь, распахнул её и нырнул в тёмный коридор, а оттуда тут же загромыхал сапогами по лестнице.

– И не благодари, – отмахнулся старик, как только Арлина приоткрыла рот, чтобы что-то сказать.

Со всего размаха плюхнувшись на скрипучую кровать, старикашка скинул с себя измазанные в грязи башмаки и вытянулся во весь рост, поглаживая бороду и уставившись в потолок.

– Если ты ещё раз позволишь себе нечто подобное… – начала Арлина, но старик тут же оборвал её на полуслове.

– А если не позволю, то жених тебя получит товаром уже далеко не первой свежести. Не знаешь, что это такое? Спроси у отца, он поведает тебе о том, какова разница между товаром свежим и порченным.

Арлина прикусила губу.

– А теперь туши свечу и ложишь. Вставать нам рано.

– Ты занял всю кровать, – фыркнула Арлина. – Ты же не думаешь, что я лягу с тобой.

– И не мечтай, – ответил старик. – Расстели мой плащ на полу – там и ложись. Мыши, если и будут ночью бегать, то тебя не тронут.

– А если…

– Спи, – отрезал старик, отвернулся к стене и захрапел.

Задув свечу, Арлина села на плащ. Долго так сидела, уставившись в темноту. Но сон одержал верх, а спину ломило так, что просто необходимо было лечь.

Спать на полу на удивление оказалось приятно. Не жёстко, как поначалу подозревала Арлина, не холодно, а наоборот мягко и тепло. Будто сотня перин была под спиной, успокаивающих, убаюкивающих и рассеивающих неприятные мысли.

Проснулась Арлина с первым лучом солнца. Сладко потянулась, но едва открыла глаза, как тут же выпрямилась в струнку. Прямо над ней склонился старикашка.

– Наконец-то, – проворчал он, – думал, ты ещё век будешь дрыхнуть. Лошадей я уже проверил. Твой вчерашний ухажёр хотел подсунуть нам загнанных, но я вовремя вмешался. Загнанных за целый золотой-то! Вот мерзавец!

Арлина потёрла полусонные глаза и поднялась с плаща. Удивительно, вроде и не слишком плотный, а такой мягкий! Надо будет разведать у старикашки, что за ткань и в чём секрет, и такой же заказать. Не себе – отцу. Тот часто, бывает, ночует на складах, а условия там, мягко говоря, не королевские.

На дворе было по-осеннему прохладно. Поёжившись, Арлина с завистью посмотрела на хлопотавшего

около лошадей старикашку, плечи которого укрывал тот самый для всех целей подходящий плащ. Подышав на холодные пальцы, Арлина попрыгала на месте, чтобы согреться, как вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернувшись, сразу встретилась глазами с Ярисом, стоявшим в дверях конюшни и криво ухмылявшимся. Сделав вид, что ей эта ухмылка глубоко безразлична, Арлина отвернулась, прошла к лошадям и запрыгнула на ту, которая полагалась ей. Старик, путаясь в полах длинного широкого плаща, долго карабкался на свою, но вскоре тоже уселся, и обе лошади тронулись. До Смоляных гор было уже совсем близко – в расступавшемся утреннем тумане можно было увидеть острые чёрные пики, уходящие в небо и рассекающие низкие облака.

Всё то время, пока лошади не повернули на горную тропу и не исчезли из вида, Ярис так и стоял в дверях конюшни, скрестив на груди руки. Но стоило только старику и девушке скрыться за поворотом, как скрипнула дверь трактира, и на улицу выглянула круглощёкая тётка Яриса и поманила племянника пальцем.

– Ну что там? – нетерпеливо спросила она, шаря глазами по карманам на кафтане Яриса.

– Всё складно, как в песне, – ответил тот, залез рукой в правый карман и вытащил оттуда горсть золотых монет.

Глаза тётки довольно сверкнули.

– Я так и думала, что та монета у неё не единственная. Как у тебя получилось?

– Просто я умею обольщать, – подмигнул Ярис и бросил украденные золотые обратно в карман к остальным.

Глава 9. Ледяная башня

Цепкие пальцы ловко смахнули столбики из золотых монет в холщовый мешок и затянули верёвку.

– Для первого взноса сойдёт, но до полной суммы не дотянули, – вынес вердикт Флинн, зачёркивая тощим пером на бумажке одну цифру и строча вместо неё другую. – Впрочем, у вас ещё есть время.

Сидевший в кресле напротив Мартан заёрзал, словно под ним была не мягкая обивка, а колючий ёж, и вкрадчиво спросил:

– А принимаете только монетой?

– Исключительно, – тоном, не предполагающим возражений, ответил Флинн и тут же добавил: – А что у вас имеется?

– Шкурки куниц, лисий мех, специи разные, для всяческих блюд пригожие, шелка, парча, ленты, кружева, банты, кожа на сапоги, посуда. В общем, всего навалом, половину королевского двора заняло, не знаем уже, куда толкать.

– А продать?

Выдержки Мартана хватило ненадолго – он вспыхнул.

– Я не торгаш какой-нибудь, чтобы мешки туда-сюда пихать, а принц.

– Алистер де Врисс мог бы сбыть весь товар за сутки, не отбери вы у него всё. – Флинн многозначительно повёл невыразительными бровями. – Да-да, мы в курсе того, что произошло. Все королевства взахлёб обсуждают. Де Врисс был фигурой видной и не только из-за своего телосложения. За ним стояли сильные связи, а вы взяли меч и всё обрубили. Не пробовали пойти на мировую и просить его помочь с продажами?