Не проклинайте мужа Светом
Шрифт:
Я знаю, при мысленном контакте соврать невозможно, поэтому его так любят следователи и судебные маги. Но та волна нежности и заботы, что шокировала меня в тот вечер, до сих пор отзывалась в груди приятным теплом.
Больше Сар таких вольностей себе не позволял, да и Рас старался поменьше говорить в волчьем обличье. Но именно этот случай заставил меня поверить малознакомым оборотням. И только благодаря ему я была вынуждена признать: эти двое, кем бы они ни были, нам не враги.
Само собой, на моем желании выяснить правду это никоим образом не сказалось. Тем более
Я этот момент для себя отметила и запомнила. А убедившись, что больше ни слова из них не вытяну, отстала. Но при этом каждую ночь возвращалась во владения мужа в надежде, что Ишад все-таки отыщет для меня нужную книгу.
К сожалению, дело двигалось крайне медленно, поскольку нам приходилось подолгу ждать, пока Князюшка соизволит оставить где-нибудь каплю своей крови. А он в последнее время нечасто баловал Ишада своими визитами. Да и со мной общаться желанием не горел, хотя мы виделись почти ежедневно.
Чтобы старик при встрече посыпал меня пыльцой, муж больше не настаивал. Видимо, понимал, что я все равно найду способ ее смыть. Дверь в собственную спальню он тоже не закрывал, поэтому мои перемещения по его покоям так и остались неограниченными. Но при этом я все чаще задерживалась, чтобы не отказать себе в удовольствии посмотреть, как он засыпает. А если ему случалось подолгу ворочаться или просто лежать без сна, незаметно подкрадывалась и тихонько перебирала его длинные волосы до тех пор, пока у Князя не закрывались глаза.
Зачем я это делала, трудно сказать. Наверное, чтобы в очередной раз убедиться, что все еще имею над ним определенную власть. Было в этом что-то умиротворяющее, упоительное. Под моими руками Князь всегда успокаивался, и мне нравилось следить за тем, как это происходит. Касаться его. Молчаливо гладить его крылья. И с удовлетворением следить, как постепенно гаснет раздражение в его глазах. Как перестают в них вспыхивать опасные всполохи Тьмы. Как разглаживается суровое лицо. И как вместо жестокого, скорого на расправу демона ко мне раз за разом возвращается сильный, уверенный в себе, но очень уставший мужчина, который даже сам себе не признался бы, насколько ему необходимо мое присутствие.
— Ну, как успехи? — задала я уже ставший традиционным вопрос, в очередной раз явившись в библиотеку.
Старый демон со вздохом убрал на полку какой-то свиток и виновато развел руками.
— Увы, госпожа. Все книги об оборотнях я тебе уже показал. А ничего нового пока не появилось.
Я с досадой запустила в волосы когтистую пятерню и воскликнула:
— Но как такое может быть? Неужто даже у могущественного Князя Тьмы нет необходимых мне сведений?
— Так сама у него и спроси, — посоветовал Ишад, поднимая со стола увесистый, покрытый толстым слоем пыли том. — Он тебя терпит. Даже не торопится убивать, как остальных. Авось что-нибудь и расскажет.
— Как же, жди, — проворчала я, кружась над стариком, как голодная ворона над дичью. — В прошлый раз всего-то капельку пооткровенничал и
— А ты с ним поласковей, посговорчивее будь…
— Уже была. Еле ноги потом унесла.
— И что? — с интересом воззрился на меня дедок.
Я демонстративно оттянула полупрозрачный подол.
— Сам не видишь? Теперь привидением работаю. На полставки. Пугаю тебя и действую мужу на нервы, немым укором являясь ему по ночам. Думаешь, меня это радует?
— Но спросить-то оно не помешает? — философски заметил он, закончив разгребать книги на столе и направившись к любимому креслу.
Я пожала плечами.
— Нет, конечно. Но уж больно не хочется в твоей пыльце снова пачкаться.
— А ты капельку возьми, на губы намажь — хозяин и услышит.
— Еще не хватало — пугать окружающих летающими и шамкающими губами! Лучше я свое имя на подоле напишу. Тогда меня точно ни с кем не перепутают.
Ишад приглушенно хихикнул, видимо представив, как я буду приближаться к Князю из темноты с нарисованной во всю грудь надписью: «Совесть», а потом с облегченным стоном упал в кресло и вытянул ноги.
— Как хочешь, так и делай, госпожа. Тут я тебе не советчик. Только не забудь потом надпись смыть, а то у нас по коридорам кто только не шастает.
Тут уж пришлось фыркать мне — от мысли, что кто-то из демонов может и копыта откинуть, если на меня нарвется. Шутка ли, с потерянной совестью повстречаться? Да еще посреди неосвещенного коридора? Но потом я решила — почему бы нет? И, окунув палец в коробочку с порошком, которую старик забыл на столе, намалевала у себя на лице скалящийся злорадной ухмылкой череп. Ну, чтобы демоны боялись, да и муженек не сразу признал.
Видимо, получилось у меня не очень, потому что Ишад вдруг подозрительно хрюкнул и зашелся в приступе хриплого, каркающего смеха.
Я на него за это обиделась. И, мстительно хлопнув по пыльце раскрытой ладонью, с чувством приложила старика по морде, оставив на ней светящийся отпечаток когтистой пятерни. После чего с достоинством упорхнула в спальню, не слушая раздающиеся из библиотеки ругательства и не особо вникая в смысл слов «с кожи не смывается».
Как назло, Князюшка изволил задержаться, поэтому какое-то время я занималась тем, что пыталась оттереть с себя пыльцу. Постельное белье для этого не годилось — с него почему-то руки соскальзывали, а вот стены в спальне оказались подходящей основой для рисования. Причем я так увлеклась, что не услышала хлопка открывшегося портала и опомнилась только тогда, когда за спиной раздался грозный рык:
— Что здесь происходит?
Медленно-медленно обернувшись, я смущенно улыбнулась мужу. Его темнейшество при этом ощутимо напрягся, тревожно оглядел испорченную стену, на которой чуть ли не до потолка виднелись отпечатки моих ладоней, и шокированно отступил на шаг.
— Совесть, ты, что ли?
— Я, Князюшка, — скромно призналась я, подлетая ближе.
Муж при виде злобно скалящегося, неторопливо подплывающего из темноты черепа аж передернулся.
— Что за гадость ты на себе намалевала?