Не пролететь мимо Земли
Шрифт:
Мобильник он не обнаружил, зато нашел спички и чуть не повалил подсвечник. Рикошет зажег свечу, увидел телефон, взял его и прочел сообщение.
Рита лежала рядом с ним. Ни на вибрацию мобильника, ни на свет она никак не отреагировала. Но когда Рикошет обнял ее, то почувствовал, как тело девушки содрогается. Ледяная игла пронзила его сердце – Эмиль подумал, что сделал ей больно. Он наклонился к ней.
Рита улыбалась.
Девушка открыла глаза и увидела его лицо.
Рита обхватила Эмиля руками за шею
– Прости, пожалуйста, – искренне раскаиваясь, сказала она. – Знала ведь, что нельзя смеяться в постели. Это я не о тебе, просто вспомнилось… Я не смогла удержаться…
– Что же ты вспомнила? – спросил Эмиль.
Голос его прозвучал глухо – он говорил, зарывшись лицом в распущенные волосы Риты.
Рита отпустила его и сказала смущенно:
– О других мужчинах в постели тоже лучше не упоминать.
Рикошет сел на пятки и спокойно посмотрел на нее.
– То, что сравниваешь меня с Гариком, вовсе не является для меня неожиданностью, – сказал Эмиль. – Из любых правил бывают исключения.
Рита смотрела на его обнаженную грудь, на мощные ноги. При всех своих габаритах, Эмиль обладал изумительной гибкостью и растяжкой. Гарик, например, несмотря на гораздо более скромные размеры, не мог вот так просто сесть на пятки, словно мусульманин на молитве. Рита, конечно, могла – сказывались занятия художественной гимнастикой в юности. Но девушка знала очень мало людей, которым было бы комфортно в этой позе. А судя по расслабленности мышц Рикошета, ему было именно удобно так сидеть. Пламя свечи чуть колебалось под неизвестно откуда тянувшим сквознячком, но даже в этом неровном свете тело Эмиля оставалось безумно красивым. «Совершенным», подумала Рита. – «Как у этих греческих богов, от которых до нас дошли лишь статуи».
– Просто мы когда препираемся… ну… по поводу этого, – сказала Рита. – Мне иногда хочется нежности, а он.. не грубый, нет, но…
– Слишком стремительный, – сказал Рикошет.
– Ну да, ты же знаешь, – обрадованно сказала девушка. – И Гарик всегда говорит: «Каждая женщина мечтает о ласковом и нежном любовнике. Но у всех ласковых и нежных мужчин уже есть любовники». И я поняла сейчас, что он говорил правду, а не прикалывался надо мной…
К своему восторгу Рита увидела, что Эмиль краснеет. Она тоже села и крепко обняла его.
– Да уж, – сказал Рикошет. – Много мне говорили всякого разного в таких ситуациях, но такой комплимент отвалили в первый раз.
Он обнял ее, неторопливо поцеловал в губы и сказал:
– Пойдем к Ване.
Рита вздрогнула и отшатнулась. Эмиль разжал руки. Она отодвинулась от парня, поджала колени к груди и натянула на них скомканную, влажную простыню.
– Давай лучше сейчас спать ляжем, – сказала девушка, стараясь, чтобы голос ее звучал непринужденно. – Утро вечера мудренее. Ты ведь устал очень. Если так хочешь,
Эмиль молчал и смотрел на Риту.
– Я не такая бесстрашная, как ты, – сказала Рита. – Как мне теперь Гарику в глаза смотреть? Да он, я думаю, этого не очень-то сейчас хочет. Назови мне хоть одну причину, зачем мне надо идти?
Рикошет задумчиво наклонил голову.
– Хочешь, я тебе куннилунгус еще раз сделаю? – сказал он.
Рита закусила губу, прищурилась и вдруг ударила его по лицу наотмашь так, что у Эмиля даже голова дернулась в сторону.
– Не понял, – сказал парень.
Рита посмотрела на расцветающее на его щеке алое пятно.
– Никогда не торгуй собой в любви, Эмиль! – со слезами в голосе закричала она. – Никогда!
Рикошет опустил глаза.
– Боюсь, мне уже поздно учиться такой «неторговле», Рита, – сказал он, но спохватился. Эмиль искоса посмотрел на девушку. По лицу Риты было видно, что в девушке идет мучительная работа мысли. Она знала, конечно, что деньги на поездку раздобыл именно Рикошет, что поэтому он и пропадал неизвестно где весь этот месяц, но сейчас до Риты начало доходить, откуда эти деньги. «Сейчас она меня выставит», подумал Эмиль.
Можно изменить своему парню.
Можно спать с бисексуалом.
Но спать с…
Он вздохнул и начал подниматься на ноги.
Рита всхлипнула, обхватила его руками и зарыдала.
– Боже мой, Эмиль, – воскликнула она. – Как они тебя изуродовали…
– Не плачь, – дрогнувшим голосом сказал Рикошет, тоже обнимая ее. – Я не могу смотреть, как ты плачешь…
Рите вспомнилось, как тоже самое говорил ей Рома.
– Да и изуродовали меня не «они», а я сам… – закончил Рикошет.
Рита глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она почувствовала, что рука у него влажная. Рита взяла Эмиля за руку и увидела кровь, и многочисленные темные полукруги на коже.
– Что это? – испуганно спросила Рита. – За плинтус задел? Хотя нет, это тебя кто-то кусал…
Эмиль отвел руку. Глаза его как-то слишком сильно блестели.
– Я сам себя кусал, – сказал он спокойно. – Недавно. А сейчас и правда за что-то задел, вот корочку и содрал…
Он увидел в глазах Риты ярость.
– Он тебя мучил, да?
Эмиль усмехнулся.
– Скорее, это я его, – неохотно ответил он. – Ему хотелось слышать мой голос… ну знаешь, чтобы я повторял его имя.
– Как когда ты меня целовал сейчас и говорил: «Рита, Риточка…»? – спросила девушка.
Рикошет взглянул на нее.
– Я думал, что ты уже не слышишь, – сказал он.
– Да я так, как сквозь сон, – ответила Рита. – А с ним, значит, ты молчал.
– Как партизан на допросе.
Рита вдруг наклонилась вперед, поймала его руку и поцеловала ее. Девушка ощутила на своих губах солоноватый привкус крови.