Не проси прощения
Шрифт:
— Нет, точно не хочет.
— Вы не можете знать этого точно!
— Могу.
— Нет, не можете, — горячилась ассистентка. — Даже если она ведёт себя так, словно вы ей безразличны, это вполне может быть притворством. Вы обидели её, унизили — по-другому она и не должна себя вести, это просто невозможно! Но ведь она не вышла замуж во второй раз. И фотографии вам прислала. А что если она…
— Наташа, остановись, — вымученно улыбнулся Виктор, прерывая горячий монолог коллеги. — Иначе я сейчас начну верить в невозможное, а мне это вредно. Ложные надежды вообще вредны для здоровья.
— Жить совсем без надежды ещё хуже, —
— Не получится. Ну, представь себя на месте моей жены. У вас ведь с мужем двое детей. Вот и представь, что ты заходишь в магазин вместе с детьми — и видишь там своего мужа с любовницей. И что, ты бы простила? Вернулась бы к нему?
— Прошло двенадцать лет, Виктор Андреевич.
— Да какая разница, сколько лет прошло?!
— Большая! — едва не закричала ассистентка. — Огромная! — И вдруг начала цитировать что-то такое, из-за чего Виктор оцепенел: — Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдёт за пропавшею, пока не найдёт её? А найдя, возьмёт её на плечи свои с радостью и, придя домой, созовёт друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: я нашёл мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.*
(*Евангелие от Луки, глава 15).
Библия? Да, наверное. Горбовский всегда был атеистом — но сейчас отчего-то пробило и его…
— Виктор Андреевич… — Входная дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула администратор. — Там к вам следующий пациент, запускать?
Виктор тряхнул головой, пытаясь прогнать из неё лишние мысли, но получалось это с трудом.
— Две минуты, Оля, — выдавил из себя в конце концов и пошёл к раковине. — Через две минуты позовёшь…
Наклонился над краном и, пустив плотную струю воды, окунул туда горящее лицо.
18
Ирина
Она проснулась от холода, пробравшегося под одеяло, словно вор, и начавшего щекотать кожу. Поёжилась, приподнялась на постели, взглянула на окно — да, так и есть, в очередной раз из-за сквозняка створка распахнулась и лютый уличный мороз проник в квартиру. Надо было, наверное, всё же взять побольше Витиных денег и снять что-то нормальное, но Ирине всегда было неловко к ним притрагиваться, поэтому она старалась делать это как можно реже.
Занавески раздувало, как парус, и Ирина, встав с кровати, быстро накинула поверх ночнушки тёплый шерстяной платок — серый, из козьего пуха, подарок Виктора на какой-то её день рождения. Так и не смогла с ним расстаться… в отличие от многих других подарков бывшего мужа. Украшений вот не осталось ни одного — всё отдала в ломбард, и даже жалко не было. Что такое колечко или серьги по сравнению с разрушенной жизнью и искалеченной судьбой?
Ирина закрыла окно, но от стекла так и не отошла — стояла и смотрела на заснеженный двор, случайных прохожих, серое небо и ослепительно-белый снег, шапкой облепивший окружающие предметы.
Витя всегда не любил зиму… а Ирина любила. Из-за Нового года. Как же чудесно они всей семьёй справляли этот праздник, когда Марина и Максим
Сколько же раз она пыталась смягчить Марину и Максима! Сын ещё немного поддавался, периодически общаясь с Виктором, но по собственной инициативе звонил отцу лишь однажды — чтобы попросить помощи с ипотекой. У Ирины тогда вертелось на языке злое: «Значит, как приглашать папу на день рождения, так ни за что и пошёл он на фиг, а как денег просить на квартиру — так дай, пожалуйста?». Но она промолчала. Сама видела по лицу Макса, что ему неловко. Но прагматизм победил. И да, Виктор действительно очень помог, причём без всяких условий и колебаний — просто сразу сказал: «Да, конечно». И первым же взносом Максим закрыл больше половины стоимости отличной трёшки.
Надо, наверное, отдать сыну то, что за все эти годы скопилось у неё на счету… Но Ирина никак не могла решиться на подобный поступок. Всё-таки это не её деньги, а бывшего мужа. И когда её не станет, а случится это очень скоро, пусть он сам ими и распоряжается. Отдаст Максу или Марине. Может, после смерти матери дочь всё же начнёт общаться с отцом… Ирине этого очень бы хотелось.
Она винила себя в том, что дети настолько холодно настроены к Виктору. Надо было объяснить им всё ещё в самом начале, буквально сразу как она очнулась после операции. Но Ирина тогда была не в состоянии обсуждать случившееся… и дети варились в собственном соку ещё пару недель — до её выписки.
На выписку Виктор пришёл, но был оттеснён в сторону решительным Толей. Однако Ирине хватило и того, что она видела и слышала краем уха, чтобы потом сутки плохо себя чувствовать и лежать в постели. Все эти события сплелись для Максима и Марины в единое целое, в один сплошной клубок негатива, и обрушился этот негатив на отца — истинного виновника всех бед, которые постигли их семью. И первое время близнецы о Викторе даже слышать ничего не хотели. А потом решили поменять фамилию и отчество, вызвав у Ирины шок на целую неделю, и, как только она попыталась поговорить об этом, тут же заморозились и заявили, что отца у них больше нет. Умер он, умер!
Возможно, если бы Ирина попыталась исправить ситуацию совместно с Виктором, со временем у них получилось бы растопить детей. Но она и сама не желала его ни видеть, ни слышать. И не была готова сотрудничать с бывшим мужем даже ради детей. Поэтому пустила всё на самотёк. Виновата, да…
Теперь нужно срочно исправляться. Пока ещё не поздно, пока она жива…
19
Ирина
Телефон зазвонил, когда Ирина заканчивала завтракать. Она невольно вздрогнула, почему-то решив, что это может быть Виктор — но нет, на дисплее высветилось имя её лучшей подруги ещё со времён школы — Маши Вронской.