Не просто любовница
Шрифт:
Дэвид покачал головой:
– Нет, я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке. Разбойник ударил ее.
Миссис Флетчер горестно закивала:
– Да. Еще и поэтому пришлось ее отправить. Ей нужен покой.
– Спасибо, мадам.
Дэвид направился к группке людей, которые пытались разобраться в произошедшем.
– Кто здесь констебль? – спросил Дэвид.
– Я, – ответил высокий седой мужчина.
– Есть надежда, что грабителей поймают? – спросил Дэвид, переходя к существу вопроса.
Честь констебля была задета.
– Конечно,
– Не так уж скоро, я думаю, – сказал Дэвид. – Какие меры вы предпринимаете по их поимке?
Констебль и его люди заговорили хором, размахивая руками, указывая в разных направлениях. На то, что грабителей поймают, не было никакой надежды.
– Нам что, стоять посреди дороги и дожидаться, пока вы между собой договоритесь? – обратился к ним Дэвид.
Констебль наконец замолчал.
– Как ваше имя, сэр?
– Лорд Дэвид Рис. Меня ждут завтра в Лондоне по делам моего брата, герцога Эксетера. И у меня нет ни малейшего желания оставаться в этом кишащем ворами графстве, пока вы примете какое-нибудь решение.
Как обычно, упоминание имени Маркуса сработало.
– Да, сэр, – сказал констебль с поклоном. – То есть нет, сэр. Томас! – Он жестом подозвал одного из сопровождающих его мужчин. – Мы начнем расследование прямо отсюда.
Все вернулись в дилижанс. Констебль и его люди ускакали. Пассажиры предоставили Дэвиду чуть больше места, чем раньше. Взгляд Дэвида упал на незанятое место напротив.
– Как, вы сказали, ее зовут? – спросил он.
– Кого? А, вы имеете в виду юную миссис Грей? – спросила миссис Флетчер, которая продолжала проявлять о нем материнскую заботу. – Бедняжка, овдовела такой молодой и осталась совсем одна. Она возвращается домой к своей семье. Не думаю, что ее это очень радует. Мы, знаете ли, довольно долго разговаривали у «Трех петухов». А теперь еще это. Клянусь, она и так настрадалась.
Дэвид перестал ее слушать. Миссис Грей. Интересно, какое у нее имя. Да, похоже, бедное родство, вынужденная необходимость вернуться к семье. Он усмехнулся. У него прямо какая-то слабость к вдовам, особенно хорошеньким.
Голова раскалывалась. Миссис Флетаер продолжала говорить без умолку, как будто пережитое лишило ее необходимости хотя бы изредка делать вдох. Каждое ее слово было будто камень, брошенный в висок. Он приоткрыл глаза, желая вызвать жалость своим видом и заставить ее замолчать. Но она и не думала смотреть на него, продолжая перечислять все моменты разбоя, включая свое собственное ограбление. Дэвид сжал веки, пытаясь переключить мысли на что-нибудь более приятное. Ну, например, на юную вдову и на то, где она может быть в настоящий момент.
После, как казалось, нескончаемой поездки по разбитой дороге они прибыли в небольшую деревню, которая едва ли была больше, чем постоялый двор. Так, по крайней мере, казалось Дэвиду. Экипаж резко остановился. Дэвид спустился во двор и поморщился, наблюдая суматоху. Констебль и его люди
– Отдельную комнату, пожалуйста, – сказал он, останавливая хозяина за рукав.
– О да, сэр. Сюда, пожалуйста.
Дзвид прошел за ним в небольшую комнату, к счастью, не выходящую окнами на дорогу, и со стоном опустился на маленький диванчик, устраивая поудобнее голову.
– Желаете что-нибудь еще? – спросил хозяин.
– Уединение, покой.
– Да, сэр.
Мужчина поклонился, вытирая руки о передник, но не уходил.
– Меня ограбили, милейший. Запишите на мой счет.
– Тогда я добавлю это ко всему остальному, сэр?
Дэвид с трудом приоткрыл глаза.
– К чему именно?
– Вашему счету, сэр, – ответил хозяин почтительно, но твердо. – Когда, вы были здесь в последний раз.
Дэвид моргнул. Он что, был здесь раньше? Он никак не мог этого припомнить.
– Два разбитых кувшина, несколько разбитых тарелок, отломанная ножка стула и матрас, который полностью испорчен водой, сэр. Восемнадцать фунтов два шиллинга и девять пенсов, сэр.
Упоминание об отломанной ножке стула пробудило смутные воспоминания. Всплыли в памяти его дружок Перси, несколько бутылок вина и две девушки из бара. Когда это было? В прошлом году? Нет, скорее всего, нынешней весной.
– Ну да, добавьте ко всему остальному счет за комнату.
Хозяин кивнул:
– Хорошо, сэр.
Дверь за ним закрылась, комната наполнилась тишиной. Дэвид отметил про себя, что, как только вернется в Лондон, надо будет переслать деньги на оплату счета и спросить Перси, что там было с ножкой от стула.
Вскоре в дверь постучал констебль, и Дэвид поведал ему свою историю произошедшего. Констебль задал несколько вопросов о ворах, но Дэвид мало что мог сказать.
Он не видел, откуда они появились и куда исчезли. Не мог описать их внешность, потому что напали они в самое подходящее для грабежей время, когда в сгущающихся сумерках грабителей невозможно было разглядеть. Он рассказал все, что помнил о грабеже, и перечислил, что у него украли. Все его вопросы о поимке разбойников и возвращении украденного остались без ответа.
– Вдова, – сказал он. – Разбойник ударил ее, когда она встала на мою защиту. Ее нашли?
– Понятия не имею, милорд. Мы ее ищем, чтобы допросить. Но след ее теряется.
– Я желал бы ее вознаградить, – сказал Дэвид, вспомнив про единственный шиллинг в ее протянутой ладошке, горестно блестевший на изношенном кружеве ее перчатки. Себе он говорил, что им руководят жалость, благородство и честь. Но он знал, что упоминание о деньгах заставит констебля не только искать ее, но и доложить Дэвиду, где она находится, особенно если пара монет перепадет и ему. Несмотря на данную себе клятву, Дэвид все еще интересовался вдовой. Такая очаровательная крошка не должна зависеть от гостеприимства родственников.