Не путай клад с могилой
Шрифт:
– Вы в самом деле так считаете? – слабым голосом спросил он.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Но ведь это ужасно! Ужасно, Кирилл Андреевич! Кому, зачем, для какой сатанинской цели понадобилось убивать этих прекрасных молодых людей? Почему здесь? В этом райском уголке, в вашей замечательной гостинице?.. Нет, мой мозг отказывается понимать это!
Я внимательно следил за его лицом. Отец Агап беззвучно шевелил губами, словно обращался к самому себе, пожимал плечами, разводил руками, спорил, недоумевал.
– Какое несчастье! – снова заговорил священник. –
– От того, жили бы вы у меня или нет, ничего бы не изменилось.
– Да, да, – рассеянно кивал головой отец Агап. – Вы правы, вы правы… Она, конечно, еще не знает. Господи, сумеет ли ее хрупкое сердце пережить такой удар?
– Вы говорите о Марине? – спросил я.
Священник слабо кивнул, и из его глаз, как из рюмок неопытного официанта, пролились слезы.
– Я не могу понять, почему? – спросил я.
– Это грех, – прошептал он. – Это грех, который я покрывал и искупал вместе с ней. Марина и Олег питали взаимные чувства друг к другу и тайно прелюбодействовали. Вот вам тайна исповеди, Кирилл Андреевич. Но коль случилось такое несчастье, я не могу скрывать этого от вас.
У меня язык не поворачивался сказать священнику, что Марина уже давно все знает и что чудовищный удар и нечеловеческую боль она перенесла на редкость легко. Я смотрел в слезоточащие глаза отца Агапа и думал о том, что если бы на свете не было тайн, то жизнь казалась бы пресной до отвращения. Внезапная разгадка тайны – это шок, острейшее из наслаждений и мучительнейшее из испытаний не физического свойства, и эти ощущения делали меня почти что счастливым.
Глава 22
– Ну что, Вацура? Надумал?
Долговязый капитан, размахивая своим несуразным носом, отчего, казалось, в кабинете образовался легкий сквозняк, смотрел то на меня, то на перекидной календарь, то на телефон. Я молча положил перед ним паспорта. Капитан дернул шеей, словно цапля, проглотившая слишком крупную жабу, и, не поднимая глаз, поинтересовался:
– Шо цэ таке?
– Паспорта на акваланги.
– Убери, убери! – замахал он руками. – Не то меня сейчас икота задушит.
Он гримасничал, старался казаться остроумным, но эта игра одного актера была отвратительной, и мне было нестерпимо стыдно за капитана.
– Забирай свои акваланги, они мне и даром не нужны, – продолжал он. – И эти бумажки забирай. Я тебе верю. Только ты зря думаешь, что я тебя ради этих бумажек сюда пригласил… Не стой, Вацура, садись, закуривай!
Он небрежно кинул мне размочаленную потными карманами пачку дешевых сигарет.
– Значит, так, – сказал он, прикуривая и делая подряд несколько глубоких затяжек. – Что мне надо: поименный список всех, кто проживал у тебя, включая двух пропавших. Все паспортные данные: когда родился, женился, помер. Затем – выписки из налоговой инспекции, заверенные нотариусом, о среднегодовом доходе за последний год.
– О моем доходе? – уточнил я.
– Я че, неясно выражаюсь? – выпучил глаза капитан. – С твоим доходом мы еще разберемся.
Я смотрел на длинный нос капитана и представлял, как бы он расплющился о поверхность стола, как бы присосался ноздрями, словно вантуз на сливном отверстии раковины.
– Что ты хочешь?
Капитан осекся, взглянул на мое лицо, увидел на нем то, что хотел, быстро нацарапал ручкой на календарном листке «30 ШТУК В $», показал мне и молниеносно смял листок в кулаке.
– Я хочу порядка, Вацура, порядка и законности! – громко довершил немую репризу капитан. – Так что иди и думай! Думай и иди! Сутки сроку даю!
Акваланги я загрузил в багажник. На желтых баллонах с несчастливой цифрой 13, которые достались Олегу, налипли засохшие водоросли. Я снял крышку легочника. Мембраны – целой или порванной – в нем не было.
Я сел в машину и, не трогаясь с места, включил кондиционер. Живительная прохлада, скользя по ногам, медленно добралась до груди и лица. «Опель» все еще стоял посреди милицейского дворика, но внутри машины я чувствовал себя как в своей крепости, в уютном кресле, за рабочим столом, в окружении привычного интерьера.
Мне хотелось сосредоточиться, но изобилие разнополярных проблем разбирало сознание на детали. Капитан требует мзду в сумме тридцати тысяч долларов. Аппетит у него, надо сказать, неплохой, но эти деньги он не получит не только по той причине, что я не хочу их отдавать. У меня нет и в ближайшее время не будет такой суммы. Семь тысяч я недавно выкинул на строительство бассейна. Еще полторы ушло на закупку продуктов – их хватит еще на неделю. Пятьсот тысяч я отложил на зарплату служащим, которых срочно надо искать и принимать на работу. Еще две «штуки» я заплатил на прошлой неделе охранникам, если, конечно, Серегу с его бандой так можно назвать. Остались копейки.
То, что мне кинули акваланги, красноречиво говорит о том, что милиция в ближайшее время не будет заниматься утопленниками. Они считают факт гибели двух молодых людей недоказанным и на этом основании уголовное дело не заведут. Может пройти месяц, второй, третий, пока они не объявят розыск.
Значит, скромная и богобоязненная Марина любила Олега, и, если верить священнику, далеко не платонической любовью. Их тайная связь продолжалась недолго. Олег и его молодая жена погибли при довольно странных обстоятельствах. Марина, вопреки предположению отца Агапа, вовсе не усохла от горя. Значит, в их отношениях с Олегом были не совсем любовные, а иные чувства?