Не пытайтесь это повторить
Шрифт:
– Слушай, я пойду, наверное, – сказала я Алариху. – Меня родители ждут. Поздновато уже.
– Погоди, – неожиданно взял меня за руку вампир, – посиди со мной.
– Тебе что, скучно?
– Ужасно, – кивнул Аларих, отставляя пустую кружку. – Ты просто не представляешь, каким скучным является существование вампира.
– Да? А я думала, вы интеллектуалы, много читаете, много знаете и умеете, специализируетесь по части искусства…
– Чепуха. Все это – только для обольщения жертв. Надо же чем-то пудрить им мозги. На самом деле
– Слушай, а любовь?
– Что любовь? Вампиров связывает не любовь, а похоть. Никакое чувство не выдержит столетий. А похоть… Да, похоть держится долго. Ты думаешь, Эстрелита в меня влюблена?
– Думаю, да.
– Ничуточки. Она просто инициировала меня для себя, как люди заводят комнатную собачку.
– Ну комнатную собачку тоже можно любить.
– А, это пустой разговор. Любовь, какой понимаете ее вы, люди…
– Я не человек.
– Все равно. Так вот, любовь, какой ее понимают люди, для вампира неуместна и отвратительна. А знаешь почему?
– Почему?
– В любви надо жертвовать. Собой. А вампиры жертвовать собой не привыкли. Скорее уж они пожертвуют кем-нибудь другим. О, кстати!
– Что?
– Я ошибаюсь или вон та миленькая девица смотрит на меня?
Я посмотрела в указанном направлении. Действительно, неподалеку от нас сидела за столиком одинокая хорошенькая девушка лет шестнадцати и во все глаза глядела на Алариха.
– Жертва, – прошептал Аларих.
Он кивнул девушке, та просияла. Встала из-за столика и, слегка пошатываясь, направилась к нам. Когда она села за наш столик, я уловила исходящий от нее крепкий водочный дух. Девица была пьяна, как калифорнийский золотоискатель, нашедший жилу. Вот только кто ее так напоил, шестнадцатилетнюю-то? Меня ведь густыми тональными кремами и черной тушью да подводкой не обманешь, я реальный биологический возраст сразу чую.
– Благословенны, ик, будьте, – сказала девушка. – Меня зовут Стеффи.
– Это Степанида, что ли? – попыталась я вернуть девушку на землю.
Та пьяно погрозила пальчиком:
– Всякие умертвия… будут еще тут! Степанидой меня назвали предки, а настоящие друзья зовут Стеффи.
– Я твой настоящий друг, не сомневайся, – заверил девушку Аларих. – Я никому не позволю называть тебя Степанидой.
– Спасибо, ик! А как тебя зовут?
– Аларих.
– Ух ты, какое имя-а-а! И ты настоящий вампир?
– Настоящий.
– А чем докажешь?
– А подставь шейку.
Стеффи захихикала.
– Такое уже было. Ко мне один приклеился, тоже назывался вампиром, набивался в шею куснуть, а потом оказалось, что он просто придурок.
– Я не придурок, я вампир, – оскалился Аларих.
На мгновение в «Сундуке» стало тихо, и даже Степанида, похоже, слегка протрезвела.
Миг прошел, и шум возобновился с удвоенной силой. А Стеффи сказала Алариху:
– Закажи мне что-нибудь выпить, а?
– Не многовато ли тебе? – подала голос я.
Стеффи
– Слушай, умертвие, – прошипела она, – это кафе для вампиров и их поклонников. Тебе здесь делать нечего.
– Я сама знаю, что и где мне делать. Уходи.
– Нет, Тийя, – подал голос Аларих, жадно вдыхавший запах Стеффи. – Это ты уходи. А мы еще посидим.
– Вот что, – сказала я Алариху. – Если ты намереваешься ее выпить, приготовься к тому, что ее родители тебя развоплотят. Если до этого оккультная милиция не вобьет тебе осиновый кол в грудь. В нашем городе вампиры не охотятся на людей и животных.
– Черт, – процедил вампир. – Тогда я не понимаю…
– Я – Доброволец, – пьяно улыбаясь во весь рот, сказала Степанида. – Доброволец, понятно?!
У меня опустились руки. Некоторое время назад группа вампиропоклонников обратилась к мэру Щедрого с просьбой разрешить вампирам частичное употребление людей в пищу. Вампиропоклонники были настойчивы, и мэр согласился. Так был создан отряд Добровольцев – тех смертных, что хотели отдать свою кровь и жизнь вампирам. Их регистрировали в специальной картотеке и выдавали Знак.
– Хорошо, – кивнула я Степаниде. – Покажи свой Знак.
Девушка расстегнула две верхние пуговички на блузке. В открывшийся просвет сунула пальцы и, покопавшись, вытянула на цепочке круглый металлический медальон. На медальоне были выгравированы ее имя, фамилия и дата рождения. А также факсимиле, подтверждающее готовность отдать свою жизнь вампиру.
– Довольна? – усмехнулась Стеффи.
– Довольна. А твои родители об этом знают?
– Да кто ты такая, чтобы задавать мне вопросы?! – взвилась Стеффи. – Блюститель нравственности?
– Я знаю, что такое смерть. И я не хочу, чтобы ты так рано ее встретила.
– Тийя, – подал голос слегка опешивший, но все еще голодный Аларих, – ты можешь не волноваться. Я не буду выпивать Стеффи до конца. Только чуть-чуть. Обещаю. Ты даже можешь понаблюдать за этим и остановить меня, если что.
Только этого мне не хватало.
Но выхода не было.
– Хорошо, – сказала я мрачно. – Только не здесь.
– В парке, – кивнула Стеффи. – Так даже романтичнее.
Мы расплатились и вышли из кафе. Уже темнело, но я с чувством выполняемого долга поволоклась за Аларихом и Степанидкой, этой дурочкой, которая думала, что вампиры – это единственное счастье в жизни.
Кафе «Сундук мертвеца» примыкало к Новоспасскому парку, и не прошло и получаса, как мы оказались среди столетних лип и рябин. Посетителей в парке почти не было, скамейки пустовали.
– Само Небо помогает нам! – воодушевленно заметил Аларих. – Видите, какая прекрасная обстановка!
– Аларих, если ты только посмеешь нарушить свое слово…
– Тийя, успокойся.
Мы втроем подошли к скамейке под раскидистой елкой. Аромат хвои чем-то напомнил мне запах кладбища. Настроеньице, м-да…