Не пытайтесь это повторить
Шрифт:
– Вообще-то неправильно. Но у нас не было другого выхода. Ты что, пришел из небытия с солидным банковским счетом?
– Я не знаю, что такое банковский счет.
– Забудь.
– Но у меня есть вот это.
Лекант расстегнул манжеты своей рубашки и снял с запястий великолепные браслеты, инкрустированные камнями, названия которых я даже не знала. Браслеты сверкали и переливались на солнце так, что глазам было больно.
– Вот это, – сказал Лекант, – можно обменять на банковский счет?
– Еще бы, – прошептала я, завороженная блеском
– Я не знаю. Там, где я возник, их называли «отражения света».
– Лекант, но они, наверное, бесценны. Боюсь, их никто не в силах будет купить и дать нам за них хоть сколько-то денег.
– Но все-таки давай попробуем. Нам нужен банковский счет.
Я рассмеялась.
– Лекант, нам необязателен банковский счет. Нам просто нужны деньги. Рубли, доллары, евро. Но в Щедром сойдут и рубли.
– В Щедром? Что это – Щедрый?
– Это – город, – обвела я вокруг рукой. – Красивый и волшебный город. Тебе понравится здесь жить.
– Мне понравится жить везде, там, где ты, – тепло сказал Лекант, лаская меня своими сапфировыми глазами. Они у него сверкали. И казалось, от его глаз расходятся во все стороны радужные лучики.
– Я люблю тебя, Лекант, – прошептала я.
– Я люблю тебя, Тийя. – Он коснулся моей руки.
Мы поцелуемся?
Мы не поцеловались.
Мгновение было упущено.
Может, я слишком тороплю события?
Надо прийти в себя и успокоиться.
– Так как мы можем обменять вот эти браслеты на рубли? – музыкально спросил меня Лекант.
– Ну, в общем, выход один, – подумав, сказала я. – Надо идти в ломбард.
Ломбардов у нас в городе было два. Один принадлежал человеку, а другой – умертвию. Я решила, что надо идти к своим. Умертвия все-таки не в такой степени подвержены алчности и лукавству, как люди.
– Идем, – сказала я Леканту, смело беря его за руку. Рука была крепкой и теплой, но каким-то удивительным, нечеловеческим теплом. – Кстати, ты не голоден?
– Голоден, – вздохнул Лекант. – А ты?
– Лекант, если ты еще не заметил, я не человек, – откровенно заговорила я, боясь в то же время, что он от меня отшатнется, узнав всю правду.
– Я знал это, – после минутного молчания сказал он. – Я чувствовал, когда ты впервые меня коснулась.
– Но ты же был скелетом!
– Но я не был мертвецом.
– Ох, у меня от всего этого голова закружится. Ладно, вернемся к еде. В общем, я могу не есть, потому что меня питает магия. А если я что-то и ем, то только неорганику, для поддержания тела. Я умертвие, Лекант.
– Что значит «умертвие»?
– Это значит, что когда-то я жила, как обычный человек. И умерла, как обычный человек. А потом меня восставили из мертвых. Моему телу подарили новое существование. А моя душа… Она находится где-то поблизости – не во мне, но и не вне меня.
– Я вижу твою душу, – неожиданно сказал Лекант. – Она похожа на сгусток пламени. У тебя очень красивая душа, Тийя.
– А я сама?
– Что?
– Я
Лекант помолчал и легко коснулся пальцем моей щеки. От этого прикосновения меня бросило в эротическую дрожь.
– Ты прекрасней всех существ, земных и небесных, Тийя, – прошептал он и опустил голову. – Я недостоин тебя.
– Какую чепуху ты говоришь: «недостоин»! – возмутилась я. – Я… Мне снились о тебе такие сны… Ладно, сворачиваем с этой темы и идем в ломбард.
Ломбард «Без проблем» находился на улице Путейской и работал круглосуточно. И насколько я знаю, здешний хозяин при приеме ценностей не требовал от клиентов никаких документов. Поговаривали даже, что Фомаид (так зовут хозяина ломбарда) принимает на комиссию краденое добро. Впрочем, воровство и грабеж в нашем городе не процветали, так что это, скорее всего, были слухи и сплетни, распускаемые конкурентами.
Ломбард располагался на первом этаже двухэтажного старинного купеческого особняка. Там же господин Фомаид принимал клиентов, вел расчеты, а на втором жил. Точнее, существовал. И никто не знал, какое имя он носил при жизни.
Мы толкнули дверь (звякнул колокольчик) и вошли. Внутреннее помещение ломбарда было небольшим и, казалось, сошло с иллюстрации к какому-нибудь роману Чарльза Диккенса. На стенах, несмотря на солнечный день, горели лампы в матовых плафонах, стены были обиты истершимся бархатом, в углу стояла конторка, заваленная бумагами, на полу красовался несовременный ковер. Но самое главное – через всю комнату тянулся прилавок из черного дерева, кое-где облупившийся и потрескавшийся. За прилавком никого не было, только большая трехцветная кошка дремала, свернувшись клубочком, на кипе старых газет.
– Эй! – негромко подала голос я. – Есть кто-нибудь?
Тишина. Только кошка лениво приоткрыла желтый глаз и окинула меня равнодушным взглядом. Тогда я постучала по стойке.
Кошка фыркнула и из лежачего положения неуловимо перетекла в сидячее. Потом зевнула, а отзевавшись, спросила:
– В чем дело?
– Гм, – постаралась не выказать удивления я, – добрый день.
– Добрый, добрый.
– Нам нужен господин Фомаид.
– Всем нужен господин Фомаид, – неулыбчиво промурлыкала кошка. – Нет его в лавке. У клиента он.
– Ох, что же нам делать…
– Что, срочно денежки понадобились? – прищурила янтарный глаз кошка.
– Да.
– И много?
– Да уж немало, – осмелела я, вспомнив блеск браслетов.
– А что имеете предложить? Что за товар?
– Мы бы хотели показать его господину Фомаиду…
– Пхи! Надо вам знать, что я партнер господина Фомаида и у меня пай в его предприятии. Так что весь товар показывают сначала мне, а уж потом, если товар стоящий, ему. Таковы правила. Так что давайте демонстрируйте. И учтите, если это будут бабушкины серебряные ложки или дедушкина вставная челюсть с золотыми зубами, я вас сразу выставлю за дверь. Ерундой мы не занимаемся.