(не) Реальный ты
Шрифт:
Они договорились после вечеринки поехать к нему, на мероприятии девушка пила лишь сок, принятый из рук любимого, однако начала ощущать себя пьяной, а после и вовсе события потонули в тумане. Рассказывая о той ночи, Алла опустила подробности воспоминаний, назвав их обрывочными…
Утром девушка проснулась в постели с мужчиной, но рядом был не он, а вероятно один из его приятелей, который с улыбкой сообщил растерянной Алле, что любимый проиграл-проспорил ему её девственность…
Но это было не самым страшным, она забеременела…
Я закипал
И как мог я старался успокоить, подбодрить девушку. Однозначно ей не стоило оставаться у себя, где она просидела целую неделю после сделанного аборта, практически не выходя из дому. Мы сперва поехали в бар, а потом купили выпивку и рванули ко мне.
Пьяная Алла, как заведённая заладила, что не интересна мужчинам, как женщина, что для них она лишь игрушка, забава. Никто не может её любить, или хотя бы хотеть… И моё пьяное я, решило доказать, что может, и ещё как…
Доказывал я это долго, страстно, всю ночь…
Утром Алла краснела, прятала взгляд. А пока я принимал душ, она сбежала.
Телефон был выключен, дома она не появлялась, на учёбу не ходила, а я мучаясь от нападок совести, не находил себе места не зная, где её искать. Всё стало ещё хуже, когда квартиру Аллы начали сдавать. Я понял, что девушка сделала всё, чтобы больше не пересекаться.
Всё решил случай…
У Алёнки двурогая матка и гинеколог, к которому она обратилась для постановки на учёт, настойчиво рекомендовала девушке сделать аборт, из-за того, что плодное яйцо как-то не так закрепилось. Врач уверяла, что если она не пойдёт на этот шаг мало того, что потеряет малыша уже на большом сроке, так и сама может погибнуть. Срок был уже приличный, и у сестры случилась истерика.
Я начал искать специалиста, а шеф посодействовал, чтобы нас приняли на консультацию в соседнем городе.
У Алёны оказалась не такая уж страшная ситуация, а ещё там, в центре планирования семьи, я встретил Аллу. Она решила втихую родить моего ребёнка…
Постепенно мы преодолели неловкость и снова стали друзьями, у которых будет общий ребёнок…
Расписались, и, в общем-то, стали не плохой семьёй. Нам оказалось не только комфортно общаться, но и жить вместе. Единственное, что вызывало сложности это возможная близость, и мы оба отказались от этой части семейной жизни. Зачем? Если она способна испортить крепкие дружеские отношения.
Увы… Но наш малыш, так и не родился, из-за сделанного перед беременностью аборта, плацента не сформировалась как нужно и то и дело, девушка попадала на сохранение, несколько раз беременность спасали, но в последний раз, увы, не успели.
Мы не стали разводиться, оставив всё как есть. Во-первых, мы оба привыкли к совместному быту. А во-вторых, у руководства фирмы, в которой я работаю, оказалось особое мнение на развод.
– Паш, мы приехали, – тихо зовёт меня Алла, а я, очнувшись от воспоминаний, вытаскиваю бумажник и расплачиваюсь с водителем.
Мы заходим в квартиру. Разувшись, девушка поворачивается ко мне лицом.
– Ты
– Конечно
Через полчаса, переодевшись в домашнюю одежду, мы ложимся на её постель. И я втягиваю хрупкое тельце в свои объятия. Дыхание девушки постепенно выравнивается, как и моё, и мы проваливаемся в сон.
К счастью творить глупости не тянет ни её, ни меня.
Зачем менять, на что-то не надёжное, крепкую дружбу? Если Фиалочка для меня скорее сестрёнка, если не провоцирует, конечно, а я для неё друг, защитник, почти брат…
Глава 16. Больно…
Все обиды, вся боль, переживания молодости будто бы обострились. Раны на сердце, на душе, нанесённые тем, кому верила, кто предал, растоптал, всё светлое, смешал с грязью, вновь болят, будто с них содрали образовавшиеся корочки, а в довесок насыпали соли…
И лишь в Пашиных объятиях становится немного легче, боль слабеет, её острота теряется. И я могу уснуть, спрятавшись в царстве Морфея от невзгод, от проблем напомнивших о себе, от прошлого… Проваливаясь в сон я испытываю чувство благодарности к мужчине, который столько лет нянчится со мной, хотя в общем-то совершенно не обязан этого делать.
********
Утром, едва поднявшись, не без Пашкиных призывов к бодрости, плетусь завтракать. На кухне муж, не смотря на моё сопротивление, заставляет съесть два горячих бутерброда, которые тяжестью теперь ощущаются на дне желудка.
Мне приятна Пашина забота, внимание, то, что он не пытается поднимать болезненную тему, напротив умело отвлекает меня от мыслей о прошлом.
Но не смотря на это, мне безумно хочется уединиться, закрыться в спальне или лучше в кабинете и побыть наедине с собой.
Нет, конечно, о творчестве сейчас не может быть и речи. Мой настрой совершенно не способствует написанию книги, но подумать было бы не плохо.
Но у Пашки на день, к сожалению, другие планы, чему способствует и наличие у него свободного времени – суббота.
– Мы едем к Алёнке, – сообщает мне он, едва я совершаю попытку уединиться. – Собирайся.
И я вздыхаю, кивнув. Когда Пашка берет шефство надо мной спорить бесполезно. Он считает, что лучше меня знает, что для меня лучше и, как правило, оказывается прав. Поэтому я, смирившись с предстоящим времяпровождением, иду настраиваться на поездку.
Последние три года общение с Пашиной сестрой даётся мне не просто. И дело совсем не в Алёне…
Её сын Сашка, постоянно напоминает мне о выборе, который я сделала… Моему малышу или малышке, от которого я самолично отказалась, как и второму ребёнку, которого я потеряла вопреки собственному желанию, было бы примерно столько же, сколько и Алёнкиному розовощёкому сынишке…
А скоро у неё будет ещё и дочь… Круглый животик напоминает мне об ощущениях, которые я испытывала во время беременности, когда наш с Пашкой сынок начал толкаться… И это больно… Мучительно больно…