Не родись болтливой
Шрифт:
Кирилл куда-то исчез, зато ко мне сразу же подкатился Вадим.
— Танечка, за что ты на меня сердишься, чем я провинился?
— Когда это мы с вами успели перейти «на ты»? — холодно парировала я.
— Ну, лапочка, ей-богу, я исправлюсь. — Он все еще думал, что я просто капризничаю.
Нет, все-таки какого черта ему от меня надо? Вадим уже облапил меня и тащил танцевать, я молча сопротивлялась.
— Дама ведь не откажется потанцевать с хозяином дома? — раздался голос сзади.
Это был Валентинин муж собственной персоной. Как в плохой пьесе — в последнем акте обязательно
— Могу я говорить с вами откровенно? — осведомился он.
— Думаю, да, — осторожно ответила я.
— Я вижу, у вас с моей женой какая-то, интрига, что-то вы все бегаете, организовываете. Жена моя женщина активная, энергичная, но вас я хочу предупредить: не впутывайте моего друга. Он человек доверчивый, к интригам не привык. Развлекайтесь с мужчинами, подобными этому. — Он кивнул назад, где в углу стоял Вадим, полностью подавленный необъятной Альбиной. — Я не люблю, когда в моем доме обижают моих друзей.
Я хотела было ему сказать, что развлекаюсь с Вадимом не я, а его жена, что у него большие ветвистые рога, и тогда бы он оставил свой поучающе-хамский тон, но бабушкино воспитание опять одержало верх.
— Успокойтесь, вашему другу ничего не грозит. Похоже, в вашем доме обижают только меня. Позвольте пройти, я ухожу.
Я вышла, не оглядываясь, кипя от злости. Ну и семейка! Единственный приличный человек — старуха в инвалидном кресле. Собака — и та ненормальная — все время лежит и вздыхает!
Я нашла в прихожей свою сумку и плащ, в это время туда выскочил Кирилл.
— Таня, куда же вы?
— Домой, уже поздно, меня дочка ждет. У вас есть дети?
— Что? Нет, то есть да, есть сын. Послушайте, я хотел извиниться за Женю. Вы с ним друг друга не поняли.
— Напротив, я прекрасно его поняла. Вы можете гордиться, что у вас такой заботливый друг, опекает вас, как отец родной.
Он засмеялся.
— Да, Женька немного переборщил. Но все уладится, он хороший человек.
Я была уже одета и пыталась открыть замок на входной двери.
— Таня, позвольте вас проводить! — наконец догадался он.
— Только до метро. Я бы и сама дошла, но темно все-таки.
— Конечно-конечно. — Он уже вытащил из шкафа какую-то задрипанную курточку, открыл дверь, и мы наконец вышли на воздух.
Я думала, что на улице мне станет легче, но голова была тяжелая, а в висках по-прежнему стучало. Я даже чуть оступилась, Кирилл подхватил меня под руку. Настроение было паршивое, да еще я представила, как буду рассказывать обо всем Галке и как она будет ругаться. Галка заочно сразу же невзлюбила Валентину и не ждала от нее для меня ничего хорошего. Я не могла не согласиться, что ее предчувствия оказались верны. Мы шли не спеша, народа на улице было немного, потом свернули в переулок, Кирилл сказал, что так короче, как вдруг возле нас с визгом остановилась зеленая «девятка». Из нее выскочил Вадим и схватил меня за руку.
— Таня, садись в машину, я
Я так растерялась, что позволила подвести себя к машине и только потом вцепилась в дверцу.
— Куда вы меня тащите? Я не хочу с вами никуда ехать!
— Быстро садись! — Он злобно кричал. Я испугалась и вцепилась из последних сил в дверцу, Вадим обхватил меня сзади и пытался одновременно оторвать мои руки от дверцы и запихнуть меня в машину. Я изловчилась и укусила его в руку. Вадим вскрикнул от боли, выпустил меня и толкнул так сильно, что я упала. Кирилл бросился меня поднимать, наклонился, Вадим в это время замахнулся ногой, чтобы двинуть ему как следует, но Кирилл как-то ловко показал такой коронный прием, как в кино, когда противника хватают за руку и швыряют через себя. Вадим грохнулся, но быстро вскочил, сел в машину, потирая бок, и дал газу, но перед этим страшно обругал почему-то только меня. Когда машина скрылась за углом, Кирилл посмотрел озадаченно:
— Чушь какая! Что это с ним?
Я попробовала встать, ноги меня не держали. В голове шумело все сильнее. От плаща при падении оторвались две пуговицы, вдобавок я обнаружила, что при мне нет сумочки. Поскольку поблизости она нигде не валялась, очевидно, она каким-то образом попала Вадиму в машину, когда мы боролись. В сумке были ключи, кошелек, проездная карточка, а самое главное — пропуск в банк, который я, идиотка, забыла утром выложить и оставить дома. И еще там в косметичке был бабушкин гарнитур — серьги и кольцо, перед выходом я сняла их и убрала в сумочку, потому что замочек у одной серьги был слабый.
Когда Кирилл поднял меня на ноги, я уже ревела.
— Ну-ну, нельзя позволять знакомым мужчинам так с собой обращаться.
— Да я его сегодня первый раз видела! Больной какой-то! И Валька тоже!
Он посмотрел с сомнением.
— Да честное слово, она говорит — приходи, познакомлю с приличным человеком, вот и познакомила. Черт знает что! — От злости слезы мои высохли. — Не знаешь, она со всеми так развлекается или только со мной?
— Не знаю, — он пожал плечами, — я мало с ней общаюсь.
Я с грустью смотрела на оторванные пуговицы, вдобавок еще и плащ запачкался. Что делать? Кирилл тронул меня за руку:
— Зайдем ко мне, это тут рядом. Приведешь себя в порядок, потом я тебя провожу.
— У тебя есть телефон? Мне надо по-, звонить, чтобы соседка спать не ложилась, ключей-то нет.
— Есть, пойдем.
Шли мы недолго. Улица называлась Зверинская и начиналась она прямо от зоопарка.
— Тут близко.
— Львы по ночам спать не мешают, сильно рычат?
— Бывает. — Он засмеялся.
Мы вошли в один двор, он был проходным, потом в другой. Дворы были колодцы, и в самом темном углу Кирилл вошел в парадную. В квартире на первом этаже он сразу же зажег везде свет. Крошечная прихожая. Из нее кухня каким-то углом, две комнаты.
Кирилл достал мне коробку с шитьем и усадил на продавленный диван. Обстановка в комнате была бедноватая, а впрочем, какое мне дело? Сейчас позвоню по телефону Галке и уйду.
— Ты здесь один живешь?
— Сейчас да, — пояснил он, — мама умерла три месяца назад.