Не родись дриадой
Шрифт:
– Пароль, – гулко из-под опущенного забрала пробасил плененный дух. Папочка говорил, что когда-то это был маньяк, убивший более ста человек. Да и сейчас, даже в бестелесном состоянии, он внушал неосознанный ужас. А учитывая, как его прокачал папа…
– Умница пьет портвейн, строго между двумя котами. Практикант варит эфир. Четко ходит по воде глупый странник из Телбуте. – Хорошо, что пароль мой папочка не менял лет сто. Подобрать с трех попыток шанса нет ни у кого.
– Принято, - дух затих, снова погружаясь в сон.
Дверь легко распахнулась, пропуская нас в царство науки, темных знаний и опасных
По своей сути сейф был ещё одной крошечной комнатой. Справа на узком стеллаже располагалось запечатанные в магические кубы готовые изобретения, слева установлен большой купол из непрозрачного стекла. Вот именно он и являлся нашей целью. Ведь нанимать воров для похищения чего-то другого глупо. Все, что расположено в этом хранилище - запатентованные вещи, то есть секретом они не являются. Кроме содержимого тайника.
Я осторожно, подцепив пальцами край стекла, приподняла хрупкую конструкцию, одновременно деактивировав заклинание утяжеления. Ай да я, просто расхитительница сокровищниц! Если полезет сюда незнающий, останется без пальцев в лучшем случае.
Секретный архив состоял из трех пухлых папок. Первую я отложила сразу. В ней подробно изложен ритуал моего «рождения».
Вторая содержала интересную разработку по переносу личности. Сознание, характер, привычки, мысли одного человека целиком перемещались в другого. Причем ничего не терялось, но вот тело исходника умирало. Зато субъект «возрождался» в новом носителе. Чем-то заклинание «Спасение души» напоминает, только получает бессмертие какое-то.
Ну а в третьей был схематически расписан амулет сновидений, но с маленькими изменениями. Благодаря любому амулету руки среднего мастера можно проникать в сон преступника и допрашивать его. Все гениальное – просто. Ведь сознание, когда дрыхнешь без задних ног, контролировать нельзя и, следовательно, соврать в нем не получится. Даже была приложена пара образцов. А почему такая простая разработка оказалась среди сверхсекретных документов? А кто с уверенностью гарантирует, что амулеты будут использоваться только для допроса? Так можно воровать идеи у конкурента, сводить с ума нежеланную жену или внушать что-либо начальнику.
И вторая, и третья папка может интересовать дроу. А возможно, и обе разом.
От изучения листов, исписанных папочкиным кривым почерком меня, отвлек резкий вздох. Де Расмус снова втянул воздух сквозь зубы и поднял ошарашенный взгляд.
– Что это такое?
– тихим голосом спросил рыжий, протягивая мне открытую первую папку.
Бли-и-и-и-и-ин.
– Там все написано. – А что уже отпираться. Как знала: компромат надо прятать лучше.
– Нас бы существовало гораздо больше, если бы все было так просто.
– Но убивать своего ребенка…
– Шанс умереть без вмешательства отца был велик.
– Ужаса-то сколько у него на моське.
– А так
Де Расмус снова вчитался в документ. Надолго тишины не хватило.
– Тебя так просто убить?! – его взгляд прошел по моей фигуре, словно примеряя желтый саванн. – Как же ты в лазарете была, если светлые потоки в твои вклинивать нельзя?
– Так меня только поверхностно лечили. Можешь посмотреть медицинскую карту, там красным выделено - в мою саморегенерацию вмешиваться строго запрещено.
И что он драматизирует? Я же не собираюсь, как типичный зомби, разваливаться на куски. Да и не зомби я совсем. Обыкновенный живой организм с небольшим отклонением просто.
– Значит, дети, – решительно произнес Оли, захлопывая папку с таким видом, будто прямо сейчас собрался выполнять рекомендации. – Учтем.
Если честно, стало несколько неуютно от того, что ещё один человек посвящен в маленький девичий секрет. Де Расмуса и так чересчур много в моей жизни, а теперь и это. Быстрее бы закончить всю возню с политическими заговорами и снова стать неприступной темной дриадой. Ограничу свой круг общения только животными, и вот оно, счастье!
Две другие папки такого священного ужаса у Оли не вызвали, но заинтересовали изрядно.
– Не знаю, какая именно, но возьмем обе на заметку, – решил этот клептоман со стажем, вытаскивая один из амулетов сновидений.
– А эта штучка нам ещё пригодиться.
– И зачем она тебе?
– открестилась от счастья обладать отцовской разработкой я.
Рыжий хитро улыбнулся:
– По прямому назначению будем использовать. Пообщаемся с подозреваемыми..
– Так мы вроде уже Анариэль того… допросили.
– Есть тут недалеко одни друиды, которые что-то знают… - коварным тоном начал де Расмус.
Я с сомнением посмотрела на этого похитителя чужих опасных разработок. Идея, бесспорно, заманчивая, но Перслеи хоть и гады, но не дураки. Так просто с нахрапа к ним в дом не проберешься, а действие амулета очень ограниченно в зоне покрытия.
Но зерно упало на сдобренную темно-дриадским любопытством почву, и я сдалась.
И мы снова пошли на дело. Второе за ночь, между прочим. Я так скоро Теневому Главе конкуренцию составлю. Ради взлома семейного особняка Перслеев пришлось распотрошить мои секретные запасы: амулет по скрывание аур, артефакт поглощения звуков, чудо-порошок, который позволяет видеть защитные заклинания. От де Расмуса в копилку воровского набора перепала редчайшая сфера невидимости.
Перслеи настолько кичились своим происхождением, что хотелось взять краску и намалевать на стене их дома неприличное слово. От помпезности сводило даже зубы. Можно подумать, что чокнутые друиды живут в музее.
Де Расмус разделял мои взгляды на сие дивное строение и сплюнул себе под ноги прямо на ковровую дорожку, устилающую мраморную тропинку от калитки до крыльца.
Друиды любят лес. Собственно, этой аксиомой я и решила воспользоваться. Обежав здание, я нашла неплохой дуб. Высокий, мощный, с красивыми раскидистыми ветками. Поманив Оли, я начала восхождение. Мне, как дриаде, можно было, например, заставить лианы свиться в ступеньки, но гадские Перслеи почувствовали бы тогда вмешательство в их среду. Такое простым артефактом не затрешь, память корней вековых деревьев слишком сильна.