Не родись пугливой

Хрусталева Ирина

– Я изучил все пункты договора практически наизусть, – строго проговорил Ганшин. – В том числе и пункт четвертый. Наша компания уже много лет работает на прибыль, а не на убытки. Потерять тридцать процентов нашей прибыли – это практически невозможно.

– А теоретически? – не сдалась Кира и нервно прикусила губу, увидев, какой многозначительный взгляд бросил на нее шеф.

– Что значит – теоретически? – не понял Ганшин.

– Теоретически – это значит на бумаге, – начала объяснять девушка. – Ведь ваши финансовые обороты фактически все отражены только на бумаге. Я имею в виду банковские счета. Ведь они в одну секунду могут исчезнуть, стоит только взломать

код какому-нибудь хакеру. Я совсем недавно читала о таком случае как раз в американской газете. Фирма моментально стала банкротом, и, пока искали, куда делись эти деньги, на какие счета они переведены, другая компания, которая была их партнером, сразу же поглотила ее. А в вашем договоре как раз пункт четвертый… Должны учитываться форс-мажорные обстоятельства, но… Я, наверное, что-то неправильно понимаю или объясняю, извините меня, – совершенно запутавшись, сдалась Кира. – Просто у меня какие-то неприятные ассоциации, и я не могу объяснить почему. Еще раз извините, что вмешиваюсь, – пробормотала она и опустила голову, чтобы никто не увидел, как ее щеки снова залил предательский румянец.

– В нашей компании работает целый отдел, который занимается компьютерным обеспечением, – ухмыльнувшись, начал возражать Ганшин. – Среди сотрудников этого отдела, помимо программистов, ведающих нашей базой данных, также имеются и хакеры, можете в этом не сомневаться. У нас самые современные средства защиты. Наши коды невозможно взломать, это нонсенс.

– В наше время нет ничего невозможного, – подал голос тот самый седовласый господин, который проголосовал против договора. – Можете об этом спросить тех же хакеров. Ваш референт очень правильно указала нам на ошибку, которую мы, возможно, можем допустить.

– Что вы такое говорите, Константин Иванович? – нахмурился президент. – Если мы будем таким образом объяснять наше нежелание заключать выгодные договора, мы можем вообще остаться без зарубежных партнеров. Вы же прекрасно понимаете, что именно такой подход к делу может разорить нашу компанию, а не эфемерные предположения о потерях. За последние десять лет существования компании мы не потеряли даже одного процента, а не то что тридцать. Этот пункт – просто формальность, уверяю вас, и все это прекрасно понимают. В общем, так: шесть человек «за», только один «против», значит, договор принят единогласно, – выдал свой вердикт Ганшин. – Считаю совет закрытым до следующего раза, – резко закруглил он полемику.

– «Ловкий вор сделает так, что виноват будет сам хозяин», – услышала Кира арабскую речь и невольно вздрогнула. Как уже говорилось, она изучала арабский язык и прекрасно его понимала. Сейчас она услышала одну из арабских поговорок, которые собирала. Она посмотрела на человека, который очень тихо пробормотал эти слова, и снова вздрогнула. Она узнала того самого Юрия Седельникова, начальника юридического отдела, который однажды остановил ее на лестнице, чтобы познакомиться. Седельников тоже посмотрел на нее и, вяло улыбнувшись, кивнул головой в знак приветствия. Кира расплылась в натужно добродушной улыбке и, наклонившись к Седельникову, шепотом спросила:

– А что это вы только что сказали, на каком-то странном мелодичном языке?

– Это арабский язык, – тоже шепотом ответил юрист. – Правда, он красивый?

– Да, очень, – согласилась Кира. – А что же вы такое сказали? – повторила она свой вопрос.

– Это одно восточное пожелание: «Да пребудет в этом доме благоденствие», – нагло соврал Седельников.

– Красиво, – улыбнулась девушка. – А вы давно изучаете арабский язык?

– Я десять лет прожил в Египте, там

и научился.

– Значит, вы его знаете в совершенстве?

– Абсолютно.

– Как здорово! – восхитилась Кира. – Редко встретишь человека, который владеет арабским. Все больше английский учат или французский, как я, например, – улыбнулась она. – Восточные языки – очень сложные.

– Это только так кажется, когда ничего не понимаешь и только начинаешь изучать, а потом все идет как по маслу, – снисходительно улыбнулся Седельников. – Хотите, я займусь с вами арабским языком? Научу очень быстро, – пообещал он, многозначительно глядя на Киру.

– Я подумаю, – неопределенно ответила та.

– Господа, спасибо за то, что пришли сегодня, – раздался громкий голос президента, и собеседникам пришлось резко прервать разговор.

– Если у кого-то есть ко мне вопросы, прошу в мой кабинет. Константин Иванович, вы сейчас задержитесь, мне нужно с вами поговорить, – обратился он к седовласому мужчине, который был против подписания договора. – А вас, Кира Эдуардовна, я попрошу явиться ко мне сразу же, как только я освобожусь, – произнес Ганшин и строго посмотрел на референта.

Кира заметила, что он бросил и на юриста очень недружелюбный взгляд, и поежилась.

«Господи, кажется, я снова влипла. Наверное, в этом зале запрещено болтать на отвлеченные темы, а я… Ладно, потом я шефу все объясню и надеюсь, что на этот раз он поймет меня правильно».

Киру очень озадачили слова, так странно брошенные юристом. И еще ее насторожил факт, что он соврал и перевел поговорку, даже отдаленно не напоминающую ту, которая была произнесена на самом деле. Все эти события совершенно вытеснили из головы девушки ее намерение объявить о своем увольнении. А когда она вспомнила об этом, все члены совета уже вышли из зала.

* * *

Кира сидела в своем кабинете и дрожала, как осиновый листок.

– Боже мой, что теперь будет? Обещание уволиться я не выполнила, а та дама прочила мне большие неприятности, если я этого не сделаю. Рассказать все шефу? Нет, это исключено, он мне снова не поверит. Скажет, что я специально все придумываю. И зачем он сказал, чтобы я пришла в его кабинет сразу же, как он освободится? Устроить мне головомойку за то, что я влезла не в свое дело? Но ведь я сделала это не для своего блага, а ради компании! Я сейчас расскажу ему про юриста. Нет, это тоже утопия, он только посмеется над моей чрезмерной подозрительностью, – снова сама себе возразила Кира. – Да и чем я могу подтвердить, что говорю правду? Но что же мне делать? Продолжать работать или прямо сейчас сказать шефу, что я ухожу? Но ведь та женщина ясно мне сказала, чтобы я сделала это именно на совете директоров. Господи, кажется, я совсем запуталась, – простонала она. – И как мне выбраться из этой паутины, ума не приложу! Вот попала, прямо как индюшка на рождественский стол. И зачем я только пришла сюда работать? Знала бы, что здесь идет война за это место, ни за что бы не пошла. Лучше бы еще на вынужденной диете посидела, чем тратить столько нервов.

– Кира, вы в столовую пойдете? – спросила Надежда Николаевна, показавшись в дверях кабинета девушки.

– Нет, что-то не хочется, – вымученно улыбнулась та. – Ужасно разболелась голова, я лучше просто кофе выпью.

– Ну как знаете, а я пойду. Ответите тогда на звонки, раз уж все равно останетесь? – спросила секретарша.

– Нет проблем, Надежда Николаевна, обедайте, – с готовностью согласилась Кира. – Я за вашим столом посижу, чтобы не бегать, если вдруг позвонят.

– Спасибо, Кирочка.