(Не)родной сын. Шанс на материнство

Алексеева Дана

Этой ночью я крайне плохо спала. Все время просыпалась, не могла удобно устроится, подушка казалась крайне неудобной, а меня саму словно веревкой выкручивало. Это все ото сна, в который опять приходил тот самый мальчик, и самое странное, что я ясно разглядела его лицо и узнала в нем Костю. Бред. Самый ужасный бред, который только можно вообразить. Я не знаю, как такое, вероятно, это все проделки разума. Я видела этого мальчика еще до его рождения, и во сне он был моим ребенком… Нет, нет, нереально… Только не в этой жизни. Надо поскорее закончить все, съехать, чтобы окончательно не сойти с ума.

На следующий день к концу рабочего

дня, когда я ждала в офисе Бориса, зазвонил телефон.

– Зорина Вера Сергеевна? – слышу незнакомый мужской голос.

– Да.

Я зачем-то машинально смотрю на часы. Боря опаздывает уже на полчаса.

Непонятный холодок пробегает по позвоночнику, кода мужчина представляется сотрудником полиции. Я напрягаюсь.

– Вера Сергеевна, сегодня около 5 часов вечера ваш муж Зорин Борис Константинович разбился в ДТП.

Проходит, наверно, несколько секунд шока, пока онемевший рот вновь обретает способность говорить. Мой мозг категорически отторгает ужасную информацию.

– В смысле, разбился… Как… Я жду его в офисе, мы созванивались недавно, и…

– Примите мои соболезнования.

– Подождите. Боря умер? Что вы такое говорите! Нет, не может быть… Как же это… – я прикрываю рот ладонью и отрицательно мотаю головой.

– Вера Сергеевна, я понимаю ваше горе, но вы должны успокоиться и приехать на опознание тела.

Он что-то говорит объясняет, а у меня земля из под ног уходит. Весь мир начинает кружится, грудную клетку сдавливает, словно сковывает цепями, и воздуха не хватает. Один короткий вздох, телефон вылетает из рук, и я теряю сознание.

Глава 6

Три дня спустя

Траурная вуаль прикрывает моё бледное лицо и красные безликие глаза. Во всем черном и с опустошенным нутром я стою возле каменной плиты, возведенной на могиле мужа. Все уже разошлись, а я до сих пор не могу покинуть кладбище, которое стало новым пристанищем Бориса. Ветер колыхает мои волосы, зябко – я съеживаюсь и прикладываю платок к носу. Из под приспущенных ресниц смотрю на многочисленные яркие венки и не верю, до сих пор не верю, что его нет… На похороны мужа приехало много народу и каждый выражал лично глубочайшую скорбь по поводу преждевременной потери мужа. Из-за границы с отдыха прилетела мать Бориса, но от неё я не услышала слов поддержки, наоборот, она прокляла меня с три короба, обвинила в смерти любимого сына. Но что мне до её громких слов, они никак не ранят, они ничто по сравнению с той болью, которая поселилась внутри от внезапной кончины мужа.

Все должно было быть не так… Я бы простила Бориса, и он бы жил своей жизнью, а я своей. Грела бы свои чувства глубоко в сердце и, несмотря ни на что, радовалась бы за его личные и карьерные успехи.

– Зачем же ты меня оставил? – сипло спрашиваю. Смотрю на его фотографию – он улыбается, у меня на глазах слезы стоят. – Я не настолько сильная, Борис. Что мне делать с ребенком, скажи?

В тот роковой день в машине был не только Борис. На пассажирском сиденье сидела Лера. Куда они ехали – непонятно. Девушка скончалась в машине скорой помощи. Вот так остался Костенька без обоих родителей сразу. Никто из родственников мужа не знает о ребенке, Борис не успел рассказать. А в выписке Леры Костя считается отказником. То есть по идее, никто кроме нянечек не в курсе, что в нашем доме за закрытыми дверями хлопает глазками очаровательный малыш, наследник многомиллионного бизнеса.

Я

укрываю малыша от лишних глаз на время. Чтобы дать себе время и правильно определить судьбу для мальчика. Мне не должно быть дела до этого чужого ребенка… Но за эти дни, что он был в нашем доме, он перестал быть чужим. Это сын Бориса, человека, которого я любила. Это единственная память о нем. В Косте течет его кровь, и если мать Бориса узнает о наследнике, то…

– Я выживу тебя, поняла? Вот как ты выжила моего сына со света, так и я тебя выживу! – истерит Лариса Григорьевна, она узнала у нотариуса, что по завещанию все имущество и бизнес Зориных теперь принадлежит мне. – Изничтожу, отсужу, выселю! Верно, ты испортила машину, чтобы Боря разбился и загрести все деньги! Признайся, ты вышла за него ради роскошной жизни!

– Как вам не стыдно? – давлюсь я горьким комом в горле. – Я любила Бориса всем сердцем.

– Все вранье! Я заведу дело на тебя! Гадюка, такая! Пошли отсюда, Стефания, – кивает она своей послушной дочке, чьи взгляды в мою стороны не менее остры. – У меня сердце скорее остановится, ох… Мой сыночек… Эта тварь, обманувшая тебя, век не нарадуется твоей кончине… Борис-Борис…

Она, прихрамывая на одну ногу, с помощью трости ковыляет к выходу и продолжает охать себе под нос и проклинать мое существование. Когда дверь за ними закрывается, я громко всхлипываю, опускаюсь на ступеньку лестницы, и закрыв руками лицо, начинаю рыдать.

За последние дни мое лицо уже опухло от слез, они так себе помощники, но мне сложно держать в себе всю скопившуюся боль. Наверно я слишком слабая, раз меня одолевает бессилие, руки опускаются и нет ни малейшего желания двигаться дальше. А нужно. Как минимум, определиться с тем, что делать с ребенком. Отдать его мигере Ларисе, которая возьмет опеку над мальчиком и лишит меня всего – о нет, на такой расклад я не согласна… И тут дело даже не в имуществе и деньгах, а в Косте… Возможно ли отдать ребенка под покровительство этой ужасной женщины? Да она же сумасшедшая. Тем более что меня тянет к малышу – лишь он заставлял меня улыбаться и чувствовать себя живой после смерти мужа, именно этот маленький малыш питает меня энергией и силой. Пожалуй сейчас он – мой единственный смысл жизни. Да, я хотела бы оставить его себе, воспитать и любить его, как любила его отца.

Стучусь в комнату, где находится Костя, и няня открывает мне двери.

– Спит? – подхожу к люльке.

– Да, сегодня преспокойный, т-т-т.

Уголки губ дергаются вверх, когда смотрю на безмятежное ангельское личико.

– Сладенький… Пусть отдыхает.

Я присаживаюсь на диван и кивком подзываю Ольгу. Она выключает утюг, складывает бодик в стопочку и бесшумно устраивается рядом.

– Ольга, я благодарна вам за помощь, – мягко начинаю я. – Вы отлично справлялись со своими обязанностями, но с завтрашнего дня больше не нуждаюсь в ваших услугах. Жалованье выплачу вам сегодня.

– Поняла, – после секундного ступора кивает она. – Не переживайте, мне уже заплатили за месяц вперед.

– Ничего, это будет бонус от меня, – многозначительно смотрю я на нее. – Вы порядочная девушка, не сплетница и не болтушка, все, что происходит в стенах дома, вы не распространяете другим, верно?

Девушка кивает, понимая, к чему я клоню.

– Ну вот. А порядочных людей надо поощрять.

– Спасибо, Вера Сергеевна, – поджимает губы и с сочувствием смотрит на меня. – Вы держитесь.