Не родные
Шрифт:
Набираю сообщение, взволнованно закусив губу. За спрос не бьют в нос. Я должна и хочу знать. Ещё есть время передумать.
«Я тебе ни капли не нравлюсь?» — спрашиваю Самсонова в лоб и, чтобы не передумать, тут же отправляю сообщение.
«Дальше последует шантаж?» — получаю ответ от него спустя несколько секунд.
«Не последует. Просто интересно: неужели тебе настолько всё равно?»
В спальню заходит Назар с двумя коробками пиццы. Ставит их на стол и вытирает салфетками руки. Странно, я с ним, но мыслями нахожусь с другим. Внутри пусто, будто атрофировалось всё. Ни желания,
— Выключить свет? — спрашивает Назар. — Чтобы как в настоящем кинозале было.
Я облизываю губы и соглашаюсь. Проверяю телефон, но ответа от Самсонова нет.
Тяжело вздохнув, ощущаю, как рука Назара обнимает меня за плечи. Не думать о другом. Не думать. Возможно, когда всё случится, образ Кирилла сотрётся из мыслей, словно по мановению волшебной палочки. Вот бы так и было!
Вибрация телефона, лежащего на подлокотнике дивана, заставляет меня вздрогнуть.
На экране телевизора всплывают титры, играет медленная музыка, начинается фильм. Назар шепчет на ухо, что от меня вкусно пахнет. Я благодарю за комплимент и впиваюсь глазами в дисплей телефона.
«Не перекладывай на меня ответственность, Вита. Ты давно совершеннолетняя и вправе поступать так, как тебе хочется».
Хочется? А я не знаю, чего мне хочется…
Делаю глубокий вдох, затем выдох. Глаза щиплет от проступивших слёз. Это не тот ответ, которого я ждала. Хотелось, чтобы Кирилл дал понять, что я нужна ему, а вместо этого сухие сообщения без малейшего намёка на симпатию…
Глава 30
Кирилл
Приходит одно короткое сообщение: «Забери меня».
Этого достаточно для того, чтобы наплевать на все свои дела и планы.
Спустя пятнадцать минут я, крепко вцепившись в руль, мчу по загородной трассе сквозь затяжной ливень, с которым едва справляются дворники.
В это время пытаюсь понять, каким образом моя ровная, устоявшаяся жизнь круто свернула не туда? Какого чёрта я стал раздражительным, нервным и злым, хотя раньше казалось, нет такого человека, который способен вывести меня из себя? Выходит, есть. Взбалмошная двадцатилетняя девчонка, с появлением которой я утратил спокойствие, сон и аппетит.
Каждый день проходит словно на американских горках. За новым поворотом меня ждут такие крутые виражи, что даже не снилось. И клянусь, я понятия не имею, что будет дальше. Как только появляется ощущение, что всё держу под контролем, Вита упорно и настойчиво доказывает обратное.
Автомобиль заезжает на территорию «Бристоля», без проблем минуя охрану. Выручает «корочка». Я точно не помню, где в прошлый раз высадил Виту, поэтому снижаю скорость и смотрю по сторонам. Дорога, что находится за пределами посёлка, больше похожа на поле боя. Здесь, к счастью, асфальт ровный, недавно закатан.
Наконец, замечаю Виту у ворот трёхэтажного особняка. Стоит под дождём и напряжённо осматривается, мокрая до нитки. Умная ведь девчонка, хорошо учится, но совершенно не приспособлена к жизни. Такое ощущение, что все двадцать лет её продержали под защитным колпаком. Давая отцу обещание о ней заботиться, я и предположить
Тормознув машину, спрыгиваю на асфальт. Пытаюсь в глаза заглянуть, но Вита отворачивается. И сразу начинает в ушах шуметь — я накрутить себя успел. Что сделали больно, что обидели. Её то оберегать от всего мира хочется, то просто придушить со злости. Поступки детские, нелогичные, импульсивные. Сегодняшняя выходка тому подтверждение. И ведь кому хуже сделала? Явно не мне.
— Что случилось?
Вита молчит и смотрит вниз. Я беру её за плечи, хорошенько встряхиваю.
— Ты меня слышишь? Что он тебе сделал? Полицию вызывать, в больницу ехать? Что?!
— Ты совсем дурак? — огрызается она, вырвавшись и обняв себя руками. — У нас всё прошло замечательно, Кирилл. Идеально.
— Точно?
Вита с вызовом вскидывает на меня свои глазищи. В них дерзость, ликование, азарт.
— С чего мне врать? Просто решила подождать тебя на улице.
Кивнув, открываю дверь и помогаю Вите забраться на заднее сиденье. Достаю из багажника тёплый плед, который всегда лежал здесь на всякий случай. Я думал, этот случай никогда не настанет, и буквально на прошлой неделе чуть не выбросил плед не помойку, чтобы не занимал место. Ан нет, оказался нужен.
— Одежду сними и укутайся.
Я занимаю водительское место, включаю печку на максимум и разворачиваю автомобиль. Еду в сторону дома, посматривая на Виту в зеркало заднего вида. Ждал, что спорить со мной станет, но нет. Послушно расстёгивает куртку, снимает свитер и джинсы. Сама при этом мелко дрожит, светлая кожа покрыта мурашками. Я отвожу взгляд и барабаню пальцами по рулю. Хрен разберёшь, что творится в её голове.
Понимаю, что виноват перед Витой. Привёл в дом Лену, хотя не должен был. И Вита не должна была увидеть всё то, что увидела. В её глазах тогда столько боли и ненависти было, что меня самого до костей проняло, а затем внутренности будто наизнанку вывернуло.
Она повела себя предсказуемо. Защитная реакция включилась: скандалила, спорила и просила исчезнуть, хотя пощёчина была явно лишней. Никто и никогда не позволял себе подобного ко мне отношения. Понятия не имею, что было бы дальше, если бы я вдруг остался. Рано или поздно мы бы либо поубивали друг друга, либо переспали. Ни того, ни другого допустить не хотелось, поэтому я принял решение временно переехать.
Когда мы добираемся домой, на улице уже темно. Открываю ворота, заезжаю на территорию. Сзади ни звука. Я оборачиваюсь и, к собственному удивлению, замечаю, что Вита уснула, свернувшись калачиком на сиденье.
— Пассажир, приехали.
Она не шевелится даже. Я выхожу на улицу. Дождь почти прекратился, под ногами глубокие лужи. Резко дёргаю пассажирскую дверь на себя и смотрю на мирно спящую девушку. Глаза закрыты, глубоко дышит, кутается в плед. Хрупкая, нежная, беззащитная. Исключительно тогда, когда спит.
Подхватив на руки, я несу Виту на второй этаж. Она либо действительно устала, либо удачно притворяется. Утыкается носом в мою грудь, волосы лицо прикрывают. Лёгкая, невесомая. Держать её совсем не трудно.