Не самый плохой человек
Шрифт:
Лёха насупился ещё больше и продолжал скрести ложкой в пустой вазочке. Вид он имел недовольный и настороженный. Обе захихикали, и блондинка толкнула подругу в бок локтем.
– Таня, прекрати! Ребятам же неудобно.
– А вы значит учитесь на врачей? – попытался перевести тему Илья. Ему было неудобно, он постоянно краснел и время от времени незаметно вытирал вспотевший лоб.
– Да, нас ждёт скучная, неинтересная жизнь!
– Слушай Лен, а ведь я слышала, что футболисты друг друга по кличкам зовут. Правда? – это она спросила, глядя на Илью.
– Ну да, бывает.
– У вас в команде так делают?
–
– И какая у тебя? – не унималась блондинка.
– Что какая? – пытался уклониться Илья. – Может быть, ещё мороженого, а?
– Кличка какая, у тебя?
– «Матвей» – это по фамилии, сокращённо.
Алёша напрягся и заметно заёрзал на стуле, в ожидании своей очереди.
– А у тебя? – ехидно спросила Танюша.
–А я – «Гепард», – неуверенно сказал Лёшка.
После этих слов, засмеялись уже все трое, включая Илью.
–Чего ржёте? Просто я быстрый, – зло пробубнил Лёха. – Это вообще, как у Хомича 21 почти, он «Тигр» был, а я «Гепард».
– Да, это действительно коротко и удобно! – Не унималась обладательница ужасных бус.
В первый день, во время знакомства с командой, он получил другое прозвище. Когда их уже приняли в коллектив, и они немного расслабились и успокоились, опытный защитник Виктор Шустиков спросил у Лёхи:
– Войцеховски?
– Нет, Войцеховский, – широко улыбаясь ответил Лёха.
21
Хомич Алексей Петрович – советский футболист, вратарь, Заслуженный мастер спорта СССР. Один из лучших вратарей советского футбола 40-х годов. Ездил с командой играть в Англию, где получил прозвище «Тигр» за свою феноменальную реакцию и прыгучесть.
– Один хрен. Ну-ка, сдвинься «Пшек», ты на моё место сел.
После этого случая, Лёшку стали звать «Пшеком» в команде. Так что с «Гепардом» он немного слукавил.
Домой возвращались, когда уже стемнело. С реки поддувал холодный, сырой ветер, они ускорили шаг, стараясь побыстрее миновать длинный, продуваемый всеми ветрами Автозаводской мост через Москва-реку. С него уютно светился ночными огнями завод ЗИЛ, всеми цехами и гигантскими территориями. Илья натянул легкую куртку до самого носа, вжал голову в плечи, сгорбился и широко зашагал своими длинными ногами. Со стороны он походил на здоровенного грача. Рядом с ним семенил Лёха, разница в росте у них была около двадцати сантиметров, поэтому Лёше приходилось идти значительно быстрее своего товарища, чтобы не отставать, и периодически забегая вперёд.
– Дуры, – не унимался Лёша, всю обратную дорогу он костерил девчонок на чём свет стоял. – Учатся они на врачей, небось собачьи доктора! У них на табло написано, что больше клизмы, им не доверят ничего в жизни.
– А чего ты сейчас разошёлся? – повернул в его сторону голову Илья, у которого из-под куртки торчали только глаза. – Там сидел и молчал.
– Ой, ты я смотрю прямо в ударе был! Сидел как бурак красный.
– Чего ты плетёшь?
– Ага, то бледнел, то потел.
– Ничего я не потел, – полностью вытащил голову из куртки Илья. – Там просто душно было.
– Ну да, ну да. Душно ему. Жених, ты зачем собрался
– Тебе чего не нравится? Чего ты раззуделся, как бабка? Там ты что-то молчал, это сейчас ты храбрый.
– Ну не пошли же? Если бы они согласились, тогда и сказал бы. Эта каракатица с бусами дебильными… «может, у них автограф взять?» – противным голосом изобразил Лёха, – Я бы им из жалости не дал бы автограф!
Лёха продолжал бубнить свои проклятья, но Илья, не обращал на него внимания. Он был поглощён своими мыслями, в них он уже построил карьеру, был известным игроком, забивал голы и купался в лучах славы! А как было не мечтать? Кто бы смог устоять и не фантазировать о будущем? Благо намечались перспективы. Сегодня Николай Петрович похвалил его на тренировке и намекнул, что скоро даст шанс проявить себя в игре. Только когда скоро? Завтра? Или может быть через месяц? В этих мыслях он летал как на качелях. То улетал высоко вверх и видел себя уже в футболке сборной. То опускался глубоко вниз и корил себя сомнениями, сможет ли он вообще не опозориться на глазах у всей страны.
От этих размышлений и терзаний, дышать стало тяжело. Сердце колотилось в груди и требовало выхода энергии. Илья поймал себя на мысли, что идёт всё быстрее. Шли они посередине моста, разделённые трамвайными путями.
– Чего молчишь? – дёрнул его за рукав Лёха, передвигавшийся мелкими перебежками. – Ты вообще хоть понял, что я спросил?
– Ну-ка, давай кто быстрее до конца моста, «Гепард»! – последние слова, Илья крикнул уже рванув вперёд.
–Уж тебя, кочерга, я обгоню! – смеясь бросился вдогонку Лёха.
Дома его ждали, это он понял по демонстративно стоящей на столе холодной еде и плотно сжатым губам мамы, уставшему исполнять свою роль, хмурому отцу. Родители сидели в полной тишине – мама делала вид, что читает, отец ковырялся с поплавками и грузилами и ждал, когда можно будет уже включить телевизор.
– Привет! – настороженно начал Илья, заходя в комнату и вешая доставшуюся от отца куртку на вешалку.
– Привет, – сухо ответила мама, не отрываясь от книги, – еда на столе.
Не было такого, чтобы мама не разогрела ему поесть или не положила ещё горячего. Оценив масштаб предстоящего разговора, Илья мысленно вздохнул и решил сразу перейти к делу.
– Что случилось?
– Ничего, – мама продолжала глядеть в книгу, уже давно не перелистывая страниц.
Отец хмуро смотрел на него, было видно, что он уже не раз слышал, что случилось и это ему уже надоело.
– Мне уже восемнадцать лет, я должен приходить домой к девяти? – эмоционально спросил Илья.
– Ты ещё голос повысь, сопляк! – отец бросил свои поплавки обратно в коробку и встал, уперев руки в боки. – Мать готовит ему, ходит от окна к окну, ждёт. А он… ты погляди на него…
Илья опешил. Столь эмоциональная, несвойственная реакция отца, поставила его в тупик.
– Ну, погулял я немножко, что в этом такого?
– Да в том и дело! – не выдержала мама. – У тебя одни гуляния. Вся жизнь – один сплошной праздник! Чем ты занимаешься по жизни, чего вообще хочешь?!
– Мама, ты о чём? Я футболист, я не тунеядец. Каждый день я тренируюсь, меня скоро в основе выпустят. Это работа – такая же, как и у вас. Вы же сами за меня радовались?!