Не сдавайся
Шрифт:
Она вскинула руки, и лицо ее было искажено яростью.
— Ты серьезно, Мерри?
Он закрыл дверь, используя эти мгновения, чтобы взять себя в руки, и повернулся к ней.
— Нам надо поговорить.
— Конечно. — Она сделала два шага назад к нему и толкнула его в грудь одной рукой, сделав это достаточно сильно, отчего его плечо откинулось назад. — Нам, блядь, надо.
И ее толчки ему тоже не понравились.
— Переведи дыхание, — потребовал он, заставляя себя говорить спокойно, так же как заставлял себя не сорваться.
— Мне не нужно дышать. Мне просто не
Нет, он не будет этим заниматься.
Ни сейчас, ни когда-либо еще, только не когда ими руководит гнев.
— Сейчас не время и не место, — заявил он. — Как я уже сказал, нам нужно поговорить. Но это произойдет не сейчас, когда ты злишься, и я не хочу, чтобы портили мое настроение.
— Ну и хрен с этим, — прорычала она и снова толкнула его, на этот раз обеими руками, так что все его тело откинулось назад.
Мерри сделал шаг в сторону и предупредил:
— Следи за руками, Миа. Я не хочу, чтобы ты вновь касалась меня.
Она наклонила голову в сторону.
— Не хочешь? Вот как. Не удивительно, учитывая, что все выходные тебе делала приятно профессионалка.
Мерри сделал шаг в сторону от нее, прежде чем намертво зафиксировать свое тело.
После этого он сделал вдох, который должен был быть глубоким и успокаивающим, но все вышло наоборот, и его нарастающая ярость ни капли не ослабла.
— Следи за своим ртом, — прошептал он.
— Пошел ты, — ответила она. — Достаточно плохим стал ваш поход в Суонк. В Суонк. Ты с этой гребаной женщиной в Суонке. Но футбольный матч? Ты повел ее на чертов футбольный матч? В городе? Чтобы все видели?
— Тебе нужно уйти. Сейчас же, — ответил Мерри. — Я успокоюсь, ты придешь в себя, и мы поговорим.
— О чем? — спросила Миа. — Как ты испытываешь меня? Сколько тестов я должен пройти, Мерри? Ты похерил наш брак. Похерил наше будущее. Потом ты годами уничтожал меня. А теперь встречаешься с городской шлюхой и тычешь мне это в лицо, когда…
Мерри начал движение, а Мия — отступление, и ни один из них не остановился, пока она не оказалась прижата к стене гостиной.
Он не прикасался к ней и держался на расстоянии, но она чувствовала его настрой. Мерри знал: она поняла, что зашла слишком далеко. И он знал это поскольку Миа прижалась к стене и не двигалась.
— Если ты еще хоть раз скажешь мне подобное дерьмо о Шер или если я услышу, что ты в принципе подобное говоришь, Миа, упаси тебя Боже, все, что мы пережили, станет историей. От тебя не останется даже воспоминаний: ни хороших, ни плохих. Я сотру тебя полностью, и когда мы с тобой встретимся, ты подумаешь, что я понятия не имею, кто ты такая.
— Мерри, — выдохнула она, глядя на него расширившимися глазами, и в ее голосе звучала боль.
— Я хотел сесть и поговорить с тобой обо всем, но сейчас ты здесь и ведешь себя подобным образом, поэтому больше видетья тебя я не желаю, а значит разговор произойдет сейчас, — объявил он.
А затем продолжил:
— Я облажался. И разрушил нас. Ты права. Я изгадил весь наш брак. Именно я в этом виноват, и понимаю это. Я причинил тебе боль, и это отвратительно, потому что… когда-то
— Я…
Мерри не позволил ей продолжить.
— У меня был шанс все обдумать, при всем том, что я сделал с тобой, и как бы дерьмово ни было то, что я продолжал спать с тобой после того, как заставил нас расстаться, ты и сама не стала разбираться. В тебе нет того, чтобы ты смогла разобраться. Ты потеряла меня тогда, но могла вернуть. Ты знала это, черт, да каждый в городе знал это, но ты ничего не сделала. Поэтому облажался я. Облажалась и ты. Мы в расчете, и теперь мы должны двигаться дальше.
— Но я хочу, чтобы мы…
— Мне все равно, чего ты хочешь, Миа. Я все подробно тебе объяснил. Я хотел, чтобы мы разобрались с нашим дерьмом и могли двигаться дальше, не испортив память о том, что между нами было. Я сказал тебе, что все кончено. Я начинаю нечто важное с женщиной, которая для меня ох как много значит, а ты приходишь ко мне домой, пихаешь меня и лезешь на рожон, говоря всякую херню про эту женщину. Так что теперь наша история испорчена. И не потому, что я так решил, — он поднял руку и указал пальцем на нее. — Это сделала ты.
Мерри отступил назад и в сторону, но не сводил с Мии глаз.
— А теперь убирайся из моего дома и никогда не возвращайся. Между нами все кончено, Миа.
Она не сдвинулась ни на дюйм, даже не отвела взгляд от него.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Последние пять лет он жил ради того, чтобы услышать от Мии эти слова.
Теперь же они ничего не значили.
Мерри покачал головой.
Она ни о чем не догадывалась.
— Любовь — это встретиться лицом к лицу с чем-то угрожающим и не согнуться, не сломаться, не отпустить, когда предпринимаются попытки уйти. В тебе этого нет. Я знаю, что ты любила меня по-своему. Но моя любовь была отвратительной. Мы настолько все испортили, что дороги назад нет. На данный момент лучшее, что мы можем — не повторять подобное дерьмо с кем-то другим. И я изо всех сил буду стараться не повторить эту ошибку с хорошей женщиной, которая для меня кое-что значит. Я чертовски зол на тебя сейчас, но надеюсь, что ты найдешь в себе силы поступить так же со своим мужчиной. Единственное, в чем я уверен, — между нами ничего не осталось.
— Я отказываюсь верить в то, что ты говоришь, — искренне ответила Миа.
Мерри пристально на нее посмотрел.
Да, она ни о чем не догадывалась.
И в этот момент у него не было выбора, поэтому он положил руки на бедра, глядя в пол.
— Мерри, — позвала она.
Он поднял голову.
— Убирайся.
— Но… Мерри…
Он наклонился к ней и прошипел:
— Убирайся… на хрен…
Миа внимательно на него посмотрела, а когда его тело дернулось, быстро проговорила: