Не сердите толстяка
Шрифт:
— Ну не могу я, — чуть не плачет, — были они у меня. Последнее на врачей спустили, молодой же совсем. Да и на Ванечку так сильно похож…
Оп-па… Вот оно что. На деда погибшего похож. Тогда всё понятно. Вы не думайте, что мы лечим только за огромные деньги, нет. Как говорит бабуля: «С богатого побогаче». А с простых людей очень даже по-божески берём. Никто не обижается. С той же бабульки за внучка рублей пятьсот бы взяли. Но зрение парню… Там ингредиентов тысяч на пятьдесят… Ну бабка… молодец. Вот правда, не ожидал от неё. А порой даже подозревал, что бабка не только аферистка, но ещё и еврейка.
— Ну что ж, раз так, то сэкономлю семье деньги — вылечу. Но! — поднимаю указательный палец вверх. — Надо чтоб поклялись не болтать про то, что бесплатно, а то нам паломничества только не хватало.
— Тимка, — бабуля крепко обнимает меня. — Уже поклялись, что я дура, что ли?
— Ба, — шиплю, пытаясь вздохнуть, — задушишь.
— Ой, — отпускает, радостно улыбаясь.
— Ба, тебе не кажется, что мы с тобой скоро из тёмных в светлых перекрасимся?
— Тьфу, тьфу, — сплёвывает через левое плечо, — не дай бог такая напасть.
Смеёмся. Радостно, от души. И тут бабуля, усмехнувшись, радует меня:
— Ну раз ты у меня такой сознательный, то и последнего клиента отменять не буду.
— Да? — чего-то во мне заворочались нехорошие подозрения. — А может ну его?
— Думаешь? Ну как скажешь, — неожиданно легко соглашается. — Сейчас Томе звякну, пусть отменит. Или не надо? — хитро щурится.
— А ну-ка дай посмотреть?
Показывает то, что записано. С обречённым видом киваю и горестно произношу:
— Ладно, чего уж там, пусть остаётся, — а в душе радостно потираю лапки.
— Ну вот и хорошо, — кивает. — Делов на полчаса, а денежка нехилая, — и тут же с надеждой добавляет: — Если силы будут, может, без зелий обойдёшься? Кремушком обычным?
Киваю, но не упускаю возможность поторговаться:
— Двадцать процентов.
— Тима, побойся бога, — ужасается моей жадности бабуля.
— Значит, берём дорогущие зелья, мажем… — приступаю к шантажу.
— Моя школа! — довольно улыбается бабуля. — Пятнадцать.
— По рукам, — протягиваю руку, пожимает. Но я добавляю: — С первого тоже!
— Тима!
— Ну, значит, беру дорогущее зелье…
— Всё, всё. Замётано. Вымогатель.
— От аферистки слышу.
Ржём. А чего ещё делать? Хоть денег заработаю. Тут ведь какое дело: пока не пройду Испытание, я несовершеннолетний, а значит, не имею права на собственную практику. И за любой мой косяк отвечать бабке. Поэтому если и лечу кого, то моя доля десять процентов. И то, только потому, что бабка жадная. Другие вообще бесплатно на родню пашут. И только став совершеннолетними, могут получить статус подмастерья. И получать хоть какую-то долю. Нет, конечно, можно уйти в свободное плаванье, но кому ты нужен — неумёха. А в моём случае, надо ещё лицензию получить. Всё-таки людей буду лечить, а не кирпичи таскать. Но под бабулиным крылышком лучше, она и посоветует, и присмотрит. Я, конечно, парень не промах, но так спокойней. Тем более, что она твёрдо обещала половину дохода… от моих клиентов. Зато налоги сама платить будет.
Вот вы, наверное, сейчас задумались, а при чём тут жадность-то? Вон, другие вообще ничего не платят? Ну да, не платят. Но ведь не держат же в чёрном теле? Вот и мне бабуля на карманные расходы
Тем более, что последнее задание даже приятное: надо тётеньке титьки помять. И если вначале они, возможно, будут и не очень симпатичными, то после меня это будет конфетка. Ну да, подрабатываем на ниве пластической хирургии… без операций, и соответственно шрамов. Отвисли? Ничего, придёт великий титькомес Тимофей, и будут они торчать, как две башни. Хи-хи…
Глава двадцать вторая
После того, как бабуля уехала выяснять то, что ей было нужно, я отправился играть в доктора и его ассистента. Ну а как же, ведь у каждого доктора должен быть ассистент. И моё мнение в данном вопросе роли никакой не играет. Барсику скучно, понимать надо. И сколько я ему ни объяснял, что коты к медицине не имеют никакого отношения, он меня слушал внимательно, кивал, а потом только фыркнул, сообщая всё, что он обо мне думает. Меня во время гипертонического криза откачал? Откачал. Значит он молодец.
Тьфу бы на этого рыжего баламута, но приходится смириться и топать к дверям, ведущим в деловую часть дома. Ну а дальше дело техники, делов-то — пихнул наглого котяру ногой и захлопнул створку перед его носом. Наивный чукотский кот, думал, что умнее меня…
Ан нет. Кажется наивный тут я. Да-а-а… Голосяра у Барсика — не дай бог «занято» в туалете крикнет, вмиг посещение сего заведения вам станет ненужным. По причине востребованности душа и стиральной машины. Так что пришлось открывать, предварительно занеся ногу для качественного пенделя.
Верите, не смог. В смысле пнуть. Эта наглая рыжая харя развалилась на спине и самозабвенно мявкала. Помахивая хвостом в такт своим… Ну даже слова такого не могу подобрать, чтоб охарактеризовать эту сирену.
— Ладно, заходи.
Барсик перевернулся на живот и удивлённо уставился на меня. Чего это я от него хочу? Только он, понимаешь, прилёг отдохнуть, решил промырлыкать вполголоса любимую песенку.
— А по харе?
Барсик отрицательно мотает башкой и делает мне одолжение, проходя в бабкин кабинет. Ну а как же, я вон его всё утро уговаривал помочь, и он наконец-то соизволил. Хряпсь. А что? Нормально полетел. Правда, невысоко и недалеко. Наверное, к дождю.
Извернувшись в полёте и приземлившись на четыре лапы, но уже мордахой в мою сторону, кошак намекнул, что мне хана. И мстя его будет страшна, и вообще тапки мне лучше надевать с оглядкой.
— А пургенчику в сметану? — интересуюсь заботливым голосом.
Барсик задумчиво чешет за ухом и интересуется, чего это меня потянуло на репрессии в отношении него: доброго, пушистого и вовсе даже не злопамятного. Хм… И правда, чего я на него взъелся? Ну посидит тихонько на шкафчике, может, и полезного чего сделает. Скучно ведь ему.