Не шутите с боссом!
Шрифт:
– Я уверена, ты подготовил что-то особенное.
Это уже вранье. Когда дело касается Питера, я ни в чем не уверена. Он слишком… я задумалась. Слишком – что? И ответ вдруг пришел сам собой. Он слишком ненормальный. Странно, у меня не было ни достаточного опыта с такими людьми, ни каких-то особенных знаний. Но сейчас уже второй раз за вечер я подумала, что… Что-то с этим парнем не так.
– Ты ошиблась, – сказал Питер и взглянул на часы. – Я бы с удовольствием провел с тобой чуть больше времени, но рассчитывал исключительно на обед. Через полчаса меня ждут дела.
Мне пришлось изрядно напрячься, чтобы
– Я разочарована, – с улыбкой протянула я, допивая вино. – Просто ужин, просто в ресторане? На такое способен кто угодно.
Я смотрела ему в глаза с вызовом.
– Я что-нибудь придумаю для следующего раза.
Я пожала плечами.
– Не буду говорить, что я тебе верю. Но так и быть, дам второй шанс.
Питер расхохотался.
– Обожаю девушек, которые дают вторые шансы.
Он подбросил меня почти до самого казино, остановил в двух кварталах, чтобы избежать камер, и уже через полчаса я была с отчетом в кабинете Фила. Но прежде чем рассказывать ему подробности своего свидания, я задала вопрос, который с самого начала волновал меня больше всего, и совершенно не давал покоя на протяжении последних нескольких часов.
– Фил, скажи, что связывает Питера Фолка и ту девушку на фотографии?
Я думала, он не ответит. Как-то до сих пор выходило, что задавал вопросы, приказывал и решал он. Но через огромную паузу голос Фила глухо произнес:
– Я думаю, Питер Фолк убил ее. Но не могу этого доказать.
17
Смысл его слов не сразу дошел до сознания. А когда дошел… Меня заколотило мелкой дрожью, на глазах сами собой выступили слёзы. Так вот чего хотел от меня Фил! Отправить в логово чудовища – человека, который уже убил и, возможно, сделает это снова?
Иногда мне казалось, редко и совсем ненадолго, что Фил испытывает ко мне интерес – странный, извращенный, но все же интерес. Эта мысль заставляла кровь бежать по венам скорее, она всю мою жизнь, ставшую вдруг такой странной, окрашивала в другие тона. И вот сейчас, в одну секунду, иллюзии разбились. Он готов, не задумываясь, мною пожертвовать. И эта мысль была невыносимее, чем та, что я сегодня целый вечер провела с убийцей.
– Ну же, только вот слёз не надо! – раздраженно бросил он. – Давай обойдемся без истерик.
Стоило Филу договорить, как истерика началась. Теперь это уже были не едва проступившие на глазах две слезинки – я устроила целый водопад. Понимала, что нужно остановиться, понимала, чем рискую, отлично знала, что вряд ли стоит злить Фила после того, как я ввязалась в игру. А еще я хотела выглядеть перед ним спокойной и равнодушной, как те светские львицы в открытых платьях, к обществу которых Фил привык, и уж точно не зареванной плаксой. Но ничего не могла поделать.
Я рыдала безудержно, громко всхлипывая и вытирая лицо рукавом нового платья, с ужасом ожидая, что вот сейчас Фил скажет: «Ладно, забыли. Убирайся к черту, Магда, из моего кабинета и из моего города! Вместе со своей семейкой!» И едва забрезжившая надежда на нормальную жизнь для мамы и мелкой Энн снова пропадет.
Но он ничего такого не сказал. Он подошел
– Ну все, перестань, – выдохнул он у меня над ухом. – Не думаешь же ты, что я не смогу тебя защитить? Мои люди следят за каждым твоим шагом. Я не стал бы рисковать, если бы не был уверен…
Он говорил что-то еще, но я уже не разбирала слов. Словно погружаясь в сладкий дурман, я слушала… слушала… Звук его голоса, непривычно тихий, хрипловатый, сводил с ума. Он был везде, даже внутри, где все дрожало и таяло. Горячие пальцы Фила касались моей кожи, скользя с затылка на шею. Мягкий, успокаивающий жест, который меня ни черта не успокаивал.
Я когда-то говорила, что только в очень больную голову может прийти мысль оказаться в постели с Филом, или что-то вроде того. И теперь, кажется, я в достаточной степени наказана. Потому что именно я – та сумасшедшая, которая готова пойти на что угодно, подвергнуть себя опасности, терпеть общество придурка Фолка, который, возможно, психопат и даже убийца, лишь бы Фил не останавливался, не выпускал меня из объятий, не прекращал этот завораживающий танец пальцев по моей коже.
Я не знаю, сколько прошло времени. Возможно, нисколько. Возможно, оно просто застыло, как застыли мы. Я уже не плакала, но мы все так же стояли посреди кабинета: я, прижавшись лицом к его плечу, и он, сжимающий меня в объятиях. Самое время что-то сделать: или отстраниться, извиниться и начать припудривать носик, или мы должны зайти дальше. При мысли об этом «дальше» по телу растеклась лихорадочная слабость, и думалось лишь об одном: если сейчас я подниму голову – мои губы окажутся близко-близко к губам Фила.
Я так ярко представила его дыхание на своих губах, что у меня закружилась голова и подкосились ноги.
Видно, Фил что-то такое уловил. Он подхватил меня на руки и понес к дивану. Мое сердце сжалось от какого-то сумасшедшего предвкушения. Сладкий ужас, нега, возбуждение – все это смешалось в невероятный коктейль, который пьянил куда больше, чем терпкое вино, которое мы пили с Питером. Я ощутила спиной как прогнулся подо мной диван, а лицо Фила оказалось в восхитительной, невероятной близости от моего. Я дышала его запахом, и от этого напрочь сносило крышу. Это длилось всего одну секунду, не более. Потом Фил отстранился и сказал:
– Отдохни тут. Я принесу тебе выпить.
А через несколько мгновений на меня опустился мягкий плед.
И от странной, несвойственной Филу заботы мне вдруг стало страшно. Если Фил, тот самый Фил, которого все боятся и который одним изгибом брови заставляет людей терять сознание от ужаса, вдруг становится таким милашкой – значит, мои дела действительно плохи. Похоже, меня подставляют. По-крупному.
18
Вопреки моим ожиданиям, король не выглядел таким обеспокоенным, каким должен выглядеть отец, когда его единственное родное чадо исчезло. А вот моя готовность броситься на поиски ему явно не нравилась. Он смотрел на меня хмуро, будто хотел сказать, что это вовсе не мое дело. Впрочем, возможно я ошибалась, и не нравилось ему не мое беспокойство о драконыше, а то, что я появилась перед подданными в простыне.