(Не) случайный малыш от босса
Шрифт:
Шумно выдыхаю, когда чувствую, что его губы совсем близко к моим. А потом… он вдруг прижимается к моему уху и шепчет:
— Врать ты никогда не умела, Маринка-мандаринка.
Резко распахиваю глаза и смотрю на улыбающегося Громова, сидящего рядом.
— Ну ты и…
— Кто?
— Никто! — выпаливаю, со злостью закидывая перекись обратно в аптечку. Резко подскакиваю со скамейки и собираюсь уже было уйти в дом, но Матвея снова останавливает меня, поймав за руку.
— Прости, — говорит на этот раз без тени усмешки. — Правда, Марин. Без шуток.
Смотрю на него и чувствую, как снова разгоняется пульс. Так странно… я ведь сама хотела, чтобы мы поговорили о произошедшем. А сейчас, когда Матвей поднял эту тему, мне вдруг стало страшно… и я отчётливо понимаю, что не готова в данный момент это обсуждать.
— Нужно в дом возвращаться…. поздно уже, — шепчу, отводя взгляд.
Снова делаю шаг в сторону дома, но Громов тянет меня на себя. Так внезапно, что от неожиданности я падаю ему ему прямо на колени и машинально обхватываю руками за плечи.
— Ты с ума сошёл что ли?! Пусти, я сказала. Матвей!
— Прости меня, малыш, — шепчет мне в губы, прижимаясь лбом к моему лбу. — На самом деле я так не думаю.
— Как не думаешь?!
— Так, как сказал тебе тогда. Не заставляй меня повторять. Я всё равно не стану этого делать. Это мой ребёнок, и никаких сомнений по этому поводу у меня нет. — крепче стискивает руки у меня на талии, вжимая в себя всем телом. — Я сказал это, потому что дико ревновал. Я знаю, что это не оправдание, и я в любом случае мудак. Но это правда. Ничего не могу с собой поделать. Ревную тебя, как сумасшедший. Мне крыше сносит от одной только мысли, что ты можешь быть с кем-то другим. Я уже через мгновение пожалел о том что ляпнул, но было поздно.
— Мне было больно, — выдавливаю.
— Я знаю, — Матвей проводит пальцами по моей щеке, а осторожно касается подбородка, тем самым поднимая мою голову и заставляя смотреть ему в глаза. — Я мудак, Мариш. Если бы мог повернуть время вспять, все бы изменил. К сожалению, сделать это невозможно. Просто дай мне ещё один шанс. Клянусь, этого больше никогда не повториться. Я не смогу без вас. Без тебя и нашего ребёнка.
Рука Матвея ложится на мой живот, и становится так хорошо. Как будто впервые за долгое время я наконец могу полноценно дышать.
— А мы не сможем без тебя, — шепчу, сама обхватывая его лицо ладонями. — Я люблю тебя, Громов. Пожалуйста, всегда помни об этом.
— А я тебя, Марин. До безумия просто.
— Это заметно, — улыбаюсь. — Я про безумие.
Когда его губы накрывают мои, я не отталкиваю. Крепче обвиваю его шею и шумно выдыхаю, наконец получив свою дозу жизненно необходимого лекарства. Кажется, что в эту секунду вокруг всё меркнет. И мир как будто перестаёт существовать. Я ничего не вижу. Только чувствую, как Матвей меня целует и наконец понимаю, что живу. Живу по-настоящему.
**********************************************************************************************************************************************************************************************************************
Дорогие,
***
***
Громов осторожно встаёт и подхватывает меня на руки. Заносит в дом, и каким-то чудом безошибочно находит нашу спальню.
Только сейчас я могу поблагодарить маму за то, что постелила нам в одной комнате.
Матвей кладёт меня на постель и тут же ложится сверху, накрывая собой. Упирается ладонями в матрас по бокам от моей головы. Впивается в мои губы. Чувствую вкус его слюны у себя во рту, и она действует на меня, как самый настоящий наркотик. Разум мутнеет. Кажется, я вообще теряю возможность связно мыслить. Остаются только чувства, обострившиеся настолько, что от каждого прикосновения его пальцев к моему телу из моего рта вырывается приглушённый стон.
Обхватываю его руками за шею и крепче прижимаю к себе. Хочется ощутить его каждой клеткой… везде.
Кажется, что Матвей безошибочно читает мои мысли, потому что в тот же момент его пальцы поддевают край моего платья. Ещё мгновение, и он стягивает его с меня и откидывает в сторону.
Ловлю взгляд Громова на своей обнажённой груди и животе, и тело тут же вспыхивает пожаром. Кажется каждая пора пульсирует и горит от желания.
Не в силах удержаться, приподнимаюсь на локтях, дрожащими пальцами сама торопливо стягиваю с него футболку и облегчённо выдыхаю, когда наконец чувствую его кожа к коже.
Матвей даже опомниться мне не даёт. Снова впивается в губы поцелуем. На этот раз гораздо более жёстким и требовательным. Пьянящим настолько, что моя голова начинает кружиться. Краем сознания улавливаю звук расстёгиваемой бляхи ремня. Джинсы Громова летят вслед за остальной нашей одеждой и теперь между нами не остаётся никаких преград.
Эта мысль лихорадит моё тело и заставляет сердце барабанить на сверхскоростях. Так странно… это ведь не первая близость между нами. Но почему-то именно она кажется особенной и какой-то… сакральной что-ли. И эта мысль пугает больше всего. Пугает и одновременно усиливает желание настолько, что каждая клетка моего тела отзывается, а между ног болезненно-сладко пульсирует.
— Люблю тебя, Маринка-мандаринка, — в перерывах между поцелуями шепчет Матвей. Прикусывает нижнюю губу, ведёт языком по горлу. Сжимает и перекатывает между пальцев чувствительную грудь. — Клянусь, если ты ещё раз сбежишь от меня, я привяжу тебя к своей постели и запру дверь на все замки. Никогда больше не смей этого делать. Я чуть с ума не сошёл, пока тебя искал.
— Не говори мне больше глупостей и тогда мне не придётся сбегать… — выдавливаю плохо слушающимся языком.
— Я тебе уже обещал, что те слова больше никогда не повторю. Это бред. Забудь про них… Просто крышу снесло от ревности. Даже думать не могу о том, что кто-то ещё может касаться тебя так, как это делаю я.