Не смейся над любовью!
Шрифт:
Леди Фортингдейл знала это, но не хотела так сразу уступать дочери. Не дождавшись ответа, Антея твердо сказала:
— Я поеду в почтовой карете, и уверяю тебя, буду в полной безопасности в обществе других пассажиров.
— Но я не… — начала леди Фортингдейл и замолчала, не зная, что возразить.
— Или так, или я вообще не поеду в Лондон, мама, — решительно заявила Антея. — Ты же знаешь, что я занимаюсь нашими денежными делами. Уверяю тебя, нам и так будет трудно оплатить проезд.
Только оставшись
— Знаю, что ты собираешься сказать, Таис. Но предстоящий дебют больше пугает меня, чем радует, ведь я не могу позволить себе купить даже одно новое платье, иначе вам придется голодать.
— Может быть, крестная будет так великодушна и даст тебе что-нибудь из своих ненужных нарядов, — предположила Таис.
Антея улыбнулась.
— Будем молиться, чтобы она это сделала, но, конечно, я не могу даже намекнуть ей. Это будет уж слишком!
— Возьми свои старые платья, в которых ты работаешь в саду. Те, которые с заплатками, — засмеялась Таис. — Тогда уж она наверняка все поймет даже без слов. Крестная не захочет быть посмешищем, выводя тебя в свет в старье.
— Таис, у меня такое чувство, что лучше бы тебе поехать в Лондон, а не мне, — сказала Антея. — А что, если ты и в самом деле поедешь вместо меня?
— Что ты придумала? Ни в коем случае! — горячо запротестовала Таис. — И кроме того, графиня Шелдон твоя крестная, а не моя.
— Удивительно, — задумчиво проговорила Антея, — что через столько лет графиня так обрадовалась маминому письму и была так добра, пригласив меня погостить у нее.
— Мама говорит: истинный друг — друг навсегда.
— Я знаю, — согласилась Антея. — Но с тех пор, как погиб отец, друзей у нас что-то заметно поубавилось.
— Может быть, роль сыграло то, что мы живем в таком уединенном месте. Этот дом стоил недорого, — с легким вздохом сказала Таис, — потому-то мама и купила его. Но признайся, Антея, это же настоящая дыра. Чтобы попасть на большую дорогу, по которой ходит почтовая карета, нам нужно проехать целых три мили.
Это было правдой, и Антея не могла ничего возразить.
Она только утвердилась в своем решении как-нибудь помочь своим сестрам, сделать так, чтобы их красоту и очарование увидели и оценили не только жители деревни.
На следующее утро Антея была готова отправиться в свое первое путешествие. Она покидала дом с чувством, что ее ждут впереди очень большие перемены.
Таис и Хлоя отвезли ее в древней, запряженной Доббином повозке, которая была их единственным средством передвижения, на перекресток, где раз в день по пути в Хэрроугейт останавливалась почтовая карета.
Пассажиров было много, и Антее повезло, в карете нашлось для нее свободное место.
Следующие пятнадцать миль
Речь шла о неблагодарности правительства, которое теперь, когда война кончилась, так нечестно обходилось с фермерами.
— Мы были им нужны, когда этот кровожадный корсиканец угрожал с той стороны пролива, — с горечью сказал фермер. — А теперь, когда его побили, мы больше никому не нужны.
Антея постаралась утешить его, но мысли ее были заняты совсем другим, и она была рада, когда они прибыли в Хэрроугейт, где девушке предстояло пересесть в другую, более солидную почтовую карету. Карета была почти полна, к счастью, ей удалось найти там одно место.
Она втиснулась между толстой женщиной с плачущим ребенком и пожилым инвалидом, который настаивал на том, чтобы оба окна были открыты.
По дороге до постоялого двора, где им предстояло переночевать, Антея нянчила ребенка, вернула на место утят, выбравшихся из корзины, в которой их везли на базар, и выслушивала жалобы инвалида на дороговизну лечения в Хэрроугейте.
В карете было нестерпимо жарко, жесткие сиденья и теснота делали путешествие малоприятным.
В конце концов, девушка так устала, что сразу же уснула на узкой неудобной кровати, которую ей отвели на постоялом дворе.
Спокойно проведя ночь, Антея оказалась единственной среди остальных пассажиров, кто выглядел отдохнувшим и веселым, когда на следующее утро в половине шестого утра они поспешно поглощали завтрак, поданный неопрятной и угрюмой служанкой.
После всего этого комфорт и внимание, ожидавшие ее в «Белой Лошади» в Итон Соком, показались ей особенно приятными.
Антея опасалась, что служанка, которую крестная обещала выслать ей навстречу, окажется пожилой, возможно, неприятной особой, которая будет свысока смотреть на барышню из провинции.
Однако ее встретила Эмма, девушка не старше двадцати двух, которая совершенно очевидно была рада, что ей доверили такую важную миссию.
— Мисс Парсонс, это старшая служанка, мисс, ее всегда укачивает в экипаже. Она так разволновалась, когда ее милость сказала ей, что она должна поехать и встретить вас, что чуть не хлопнулась в обморок — правда, правда!
— Очень жаль, что я причинила столько хлопот, — улыбнулась Антея.
— Зато мне повезло, мисс, — сказала Эмма. — Я ехала прямо как настоящая леди в таком шикарном экипаже. Будет, о чем рассказать, когда я вернусь в Лондон.
Сразу было видно, что Эмма любит поболтать, но Антея, приехавшая в «Белую Лошадь» поздним вечером, слишком устала, чтобы разговаривать с кем-либо. Зато она готова была слушать девушку, когда на следующее утро они отправились в Лондон.