Не снимая обручального кольца
Шрифт:
– Я уже один раз был здесь, но я тогда был молодой, мы ехали на поезде и крепко выпили. Естественно, утром мне было очень плохо. Дорогу я запомнил смутно, поэтому мы можем заблудиться.– Стас весело расхохотался. Мы прошли несколько кварталов, свернули, прошли еще немного, пробираясь по грязной жиже, соскальзывая в лужи, смеясь и поддерживая друг друга, мы минули гаражи, прошли еще несколько кварталов. – Кажется, мы заблудились, – проговорил Стас. – Придется вернуться. – Мы снова поплыли по грязи, прошли еще несколько дворов, когда он воскликнул:
– Я вспомнил, нам туда! – он схватил меня за руку и быстрым шагом направился в противоположную сторону. Когда
– Идите в туалет, и приведите себя в порядок, – сквозь зубы прошипел Макар. Мы направились в туалет, отмылись, как могли, а когда вышли, Макар спросил, обращаясь к Стасу:
– А ты что здесь делаешь? Ты же должен быть вообще в другом месте!
– Так получилось, потом объясню. – Стас не стал распространяться, почему он приехал со мной. Гуляя по лаборатории, рассматривая оборудование, слушая, как оно работает, я, краем уха услышала, как Стас сказал Макару:
– Ну не мог я ее одну оставить, она бы заблудилась одна.
– Кажется, она и с тобой заблудилась, – усмехнулся Макар.
– Я дорогу забыл,– оправдывался Стас.
– Ты не дорогу забыл, ты голову забыл. Ты зачем сюда приехал? Что за выходки?
– Извини, я все исправлю, – виновато улыбаясь, проговорил Стас, а в глазах сверкали искорки смеха. После посещения объекта, мы втроем спустились в метро. Народу было не очень много, но снова были свободны только верхние поручни. Стас снова одной рукой держался за поручень, а второй крепко прижимал меня к себе. Макар смотрел на это с нескрываемым изумлением и недовольством. Мне нужно было выходить, Стас, прежде, чем выпустить меня из своих объятий, произнес:
– Встретимся в аэропорту. – Я вышла. Остаток дня прошел хлопотно и плодотворно. Около девяти вечера, я подъезжала к Шереметьево. До самолета еще оставалось три часа, и я спокойно шла по зданию аэропорта, чтоб занять место в зале ожидания и ждать Стаса. Не прошло и тридцати минут, как он позвонил. Он тоже был уже в аэропорту. Мы встретились.
– Хочешь есть? – спросил Стас, – Я ужасно голоден.
– Я тоже, – я вдруг почувствовала, что просто безумно голодна. Мы направились в итальянский ресторан.
– Выбирай любое блюдо, не смотри на цены, – подавая меню, предложил Стас. Я заказала суп-пюре с морепродуктами, салат, Стас заказал две больших пиццы. – Закажи себе что-нибудь выпить, – предложил он.
– Нет, я не буду пить алкоголь.
– Почему? Тебе же не за руль, ты устала, выпей.
– Не уговаривай, не буду.
– А как бы ты хотела, чтоб тебе подали кофе? Какое имя написать на чашке? – неожиданно спросил Стас. Немного подумав, я ответила:
– Принцесса, всю жизнь была Золушкой, надо же когда-то быть принцессой!
– Примите заказ для моей принцессы, – произнес Стас подошедшему официанту, – и принесите обычный мохито для девушки и безалкогольный для меня.
– Я же… – попыталась возразить я.
– Ты устала сегодня, не выспалась, много работала, тебе надо снять напряжение, – почти смеясь, сказал он. Мне стало немного не по себе. Он что, пытается напоить меня, чтоб потом начать приставать? Учитывая мое состояние, мне много не потребуется, бокала мохито вполне хватит. Он уже пробовал ко мне приставать на новогоднем корпоративе, правда, тогда он был гораздо
– Давай выпьем, – предложил Стас. – Чтоб обратно долететь без зон турбулентности! – Я спешно залила в себя несколько ложек супа, чтоб не опьянеть, отхлебнула немного мохито. Даже не знаю, что было восхитительней: суп или мохито, или салат, который стоял передо мной, или огромная пицца, на которой розовели кусочки салями и чернели маслины. Как же мало нужно человеку для счастья! Теплый кров, вкусная еда, внимательный и заботливый взгляд, и ни за что не платить! Еда в этом ресторане была столь же вкусная, сколь и дорогая. Я предпочла не заглядывать в счет, и сидела, потягивая мохито, разглядывая других посетителей, пока Стас клал купюры в папку со счетом.
Пройдя регистрацию, мы сели на лавочку в зоне вылета. Подходило время посадки, когда из динамиков донеслось:
– Вниманию пассажиров рейса 675 Москва – Самара, вылет задержан на один час, по причине плохих погодных условий.
– Прекрасно, – вырвалось у меня.
– Ночуем здесь? – слегка подтолкнув меня локтем, подмигнул Стас.
– Через час улетим, – неуверенно предположила я.
– Не думаю – усомнился Стас. – В Самаре снегопад, сильный ветер и обледенение полосы. Мы можем просто не сесть.
– Говорила тебе, давай без алкоголя, а ты не послушался. Кто же заранее отмечает перелет?
– А может, оно и к лучшему? – хитро посмотрел на меня Стас.– Романтическая ночь в Москве!
– Скорее, неромантическая ночевка в аэропорту.
– В одном из лучших!
Лучше бы ты сказал: «с одной из лучших», а еще приятнее: «с лучшей». Нет, никаких комплиментов! Никакой романтики! Домой! К Сашке! От хождения по Москве, ноги наливались свинцовой усталостью. Шли вторые сутки, практически без сна. Алкоголь, внутри моего организма нежно шептал: «засыпай». Веки постепенно тяжелели. Я откинулась на спинку лавки и, наверное, мгновенно, заснула. Мне снился самолет, который летит навстречу солнцу, сверкающий трап, шикарный аэропорт и он, с букетом цветов. Прекрасный сон был прерван неожиданным толчком. Я открыла глаза. Почему-то Стас обнимал меня за плечо, А моя голова лежала на его груди. А его губы шептали куда-то в волосы: «просыпайся». Я подняла голову.
– Объявили вылет?
– Да, – протянул Стас. – Выспалась?
– Долго я спала?
– Три часа.
– То есть по сути уже утро?
– Да, пятый час. Пойдем на посадку, а то самолет без нас улетит.– Через длинный проход, похожий на тоннель, мы прошли к самолету. Наверное, три часа сна сделали свое дело, я не смогла больше заснуть. Почти все пассажиры спали в своих креслах, а я сидела, уперевшись лбом в иллюминатор и ждала, когда из-за осенних туч появится солнце. Но солнца не было. Мы летели из приветливой Москвы в циклон, который кружил над родным городом. Тяжелые фиолетовые облака одеялом лежали под самолетом, а над нами синело прозрачное небо. Вдруг, в какое-то мгновенье, это небо пронзил первый золотистый луч. Его пунктирная линия делила горизонт. Самолет летел к солнцу, а внизу бушевала снежная буря.