Не совсем джентльмен
Шрифт:
Натан стал писать к ее отцу. Он поднял голову, размышляя над текстом, но все мысли тут же вылетели, как только он посмотрел на Викторию, закрывшую глаза, нахмурившуюся. Она прикусила нижнюю губу, думая над запиской, и Натан, увидев это, вспомнил свои ощущения, когда целовал ее. Ему захотелось убрать этот стол...
Дотянуться до ее рук ему было несложно, но он сделал над собой огромное усилие и остался на месте.
Разве его когда-нибудь привлекали женские руки? Нет, разумеется. Но эти... да, это были руки избалованной аристократки,
Виктория писала, а Натан не сводил с нее глаз. Изящные движения, легкое скольжение пера по бумаге... Заметив тонкий шрам у нее на запястье, он неуверенно дотронулся до него пальцем. Она подняла голову и, чуть покраснев, посмотрела на него. Она походила на нежный цветок, а он готов был вечно любоваться ею.
Натан опять потрогал ее шрам.
– Что это у вас?
Виктория взглянула на свое запястье, куда указывал его палец, такой темный и загорелый по сравнению с ее бледными руками. Натан еле сдерживал себя, чтобы усидеть на месте.
– Порезалась, – буркнула она.
– Как? Когда? – продолжал он расспросы, гладя ее руку.
– Мне было двенадцать лет, – начала она, запинаясь, – я копалась в грязи и наткнулась на острый камень, о который и поранилась.
– Копались в грязи? Вам нравится садоводство?
– Да, но в тот момент я занималась другим.
– Что же вы делали? Клад хотели отыскать?
– Нет, я делала пирог.
Натан перестал рассматривать ее руку и посмотрел ей в глаза.
– Пирог? Из грязи?
– Ну да.
– Простите, я вас правильно понял? Вы действительно делали пирог из...
– Да, и не из яблок с медом, а именно из грязи!
– А что дочь графа может знать о такой кулинарии?
Виктория вздернула подбородок и ответила:
– Довольно много – я их часто делала. Земля в нижних садах Уэксхолл-Мэнора была более подходящая, чем в верхних. Но почва у пруда была лучше всего.
Натан покачал головой.
– Я никак не могу представить вас играющей в грязи, пачкающейся... Как вам это удавалось?
Помедлив, Виктория сказала:
– Мне очень нравились пироги, которые готовил наш повар, и я хотела научиться их печь. Но мама запретила мне бывать на кухне, поэтому мне пришлось все делать понарошку.
– Вам не разрешали ходить на кухню, но копаться в грязи можно было? Как это?
– Не совсем так. Мама ничего не знала, иначе была бы потрясена. Но в день, когда я порезалась, тайна открылась, и, после того как руку перебинтовали, я выслушала длинную лекцию о том, как подобает вести себя юным леди. Естественно, мне дали понять, что пирогов из грязи им делать не надлежит.
– И что, вы больше ни одного не приготовили?
Она
– Хм, не думаю, что мне стоит отвечать на ваш вопрос.
– Почему же?
– Боюсь, это будет оскорблением. Кроме того, не хотелось бы разубеждать вас в том, что я – избалованная дочь графа, которая ни за что не станет пачкать руки в грязи.
– Знаете, после всего, что я навидался при своей профессии, меня уже ничто не оскорбит. А так как вы уже нашли кучу неточностей в моих суждениях о вас, то почему бы не добавить еще одну?
– Ну, как знаете. Да, пирогов я сделала еще очень много. Мама ничего не узнала, а то время, когда я изображала лучшего повара в Англии, оказалось незабываемым.
– А вам удалось все-таки научиться готовить настоящий пирог?
– Нет. – Виктория улыбнулась. – Это осталось детской мечтой.
Он молча смотрел на нее несколько секунд, затем сказал:
– Так интересно узнавать о вас что-то новое, Виктория. Ваша страсть к пирогам из грязи удивила и растрогала меня.
Он хотел употребить другие слова – «очаровала», «поразила», но сдержался.
– Да вы тоже интересная личность, – сказала Виктория. – А вы играли в пироги?
– Э... нет. Конечно, я пачкался при первой же возможности, но так как рос у моря, вместо пирогов у меня были песчаные замки.
Ее глаза загорелись.
– Настоящий замок из песка? Там принцессы живут?
– Нет, конечно! Это была крепость для бесстрашных воинов, готовящихся к атаке. – Он посмотрел в потолок и фыркнул. – Принцессы, ха. Скажете тоже.
– Если бы у меня была возможность построить песчаный замок, – сказала Виктория мечтательно, – он был бы как раз для принцессы.
Он усмехнулся.
– Неудивительно, ведь вы как маленькая девочка.
– Боюсь, тут я бессильна. Если вы еще не заметили, но я действительно... женского пола! – Она покачала головой. – Просто поразительно, кто берет в шпионы таких ненаблюдательных!
Натан опустил голову и обнаружил, что все еще гладит ее шрам. Ему захотелось сейчас же поднести ее руку к губам и поцеловать. Его сердце трепетало.
Черт возьми, ее половую принадлежность он отметил еще три года назад, при первой их встрече! Только теперь она уже была не девочка и не девушка, а женщина, красивая и желанная. И он ощущал это каждой частичкой своего тела.
Она откашлялась и, убрав руку, опять взялась за перо.
– Вы, кажется, хотели, чтобы я что-то написала, доктор Оливер, а сами отвлекаете меня. Я лучше вернусь к работе.
И она снова склонилась над бумагой.
Он отвлекал? Это она не давала ему покоя!
– Натан, – поправил он с раздражением.
– Простите, что? – переспросила она, не поднимая головы.
– Вы назвали меня доктором Оливером. Лучше просто Натан.
Она кивнула.
– Хорошо. Можно, я все-таки вернусь к заданию, которое вы мне дали?