Не спешите нас хоронить
Шрифт:
— Куда стрелять, знаете? — перед нами возник боец.
— Куда? — растерялся Сосед, но осмотрев бойца кивнул: — А ты, кто такой?
— Раненого я относил. Назад иду. Только там делать нефиг, наши уже в здание вошли. И вы, отсюда лучше не стреляйте, своих заденете.
— В здание вошли, — повторил Сосед, — отсюда лучше не стреляйте, своих заденете.
— Точно говорю. Вы лучше из пушки долбаните по верхним этажам, или из гранатомёта. Есть гранатомёт?
— "Муха" есть, два выстрела. А ты чё, умеешь? — спросил я недоверчиво.
— А ты чё, нет? — удивился он.
— Ни разу не
— Давай, покажу, ничего сложного. А может, и АГС у вас есть? Постреляем, если что.
— Постреляем! Только я и с него ни разу ещё не стрелял.
— А чё ты мне втираешь, что стрелять не учили. Не может такого быть! Кто твой командир? Номер части?
— Ты кто такой, КГБ что-ли? Я никому не обязан ничего говорить. Хочу — говорю, не хочу — пошлю на три известные буквы.
— Пошлёшь старшего по званию?
— А ты кто? — я придирчиво оглядел бойца.
Невысокий, чуть выше меня, плотненький. В берцах, бушлат рваный, каска загаженная, знаков отличия нет. Лицо грязное, не разглядеть толком, но морщины на лбу и под глазами достаточно глубокие, и значит ему, как минимум, лет тридцать пять. Здесь, и в таком возрасте, вероятнее всего — офицер.
— Извините, вас от рядового бойца не отличишь.
— А вот это хорошо! Так держать, боец!
Я достал «Муху» и осторожно передал офицеру.
— Учись, трудного ничего нет. Для неграмотных тут и инструкция есть. Читать-то, надеюсь, умеешь? А? чего молчишь? Ладно, смотри, просто делаешь вот так! — он, злорадствуя, смачно сплюнул и нацелился в сторону девятиэтажки. — Компания Джонсон энд Джонсон представляет одноразовый гранатомёт РПГ-18. специально для вашего здоровья! Ловите, духи черномазые! Новогодний подарочек от … Как тебя?
— Усман.
— … от рядового Усмана! — и офицер выстрелил навесом, чтобы случайно не угодить в наш спаситель-забор.
Мощный взрыв порушил часть стены шестого этажа, выдав вверх неслабое, тёмно-серое, бетонно-блочное облако. Может, это случилось и не от нашего выстрела, но мне очень хотелось думать, что именно от нашего.
— Ух ты! — я подпрыгнул от удовольствия. — Трындец там кому-то!
Схватив второй, последний выстрел, я спешно повторил процедуру, ранее проделанную офицером. Толком не прицеливаясь, я встал на колено и выстрелил. «Вшу-у-уй!» — оставляя едва заметную белесую полосу, заряд устремился к заданной цели. Попал примерно туда же, что и первый, но взрыв получился более колоритным и смотрибельным, чем предыдущий. Рвануло как в кино — с высоким столбом пламени, пожирающим всё живое и не живое.
— Получите, уроды, подарок от сына татарского народа! — чувство гордости за проделанную работу переполняло меня.
— Зашибись рвануло! В боеприпасы что-ли попал? — офицер закурил и, понюхав сигаретного дыма, спросил:
— Ты из Татарии вроде родом?
— Да! — я отбросил ненужный тубус. — А чего?
— Зря ты радуешься.
— Чему зря радуюсь?
— Скажу тебе по секрету, как боевой офицер младшему товарищу, что есть новый приказ. Секретный.
— И что там? — забеспокоился я.
— Через две недели, когда раскутачим всю Чечню, поворачиваем танки и идём прямым ходом на Татарию. Восстанавливать конституционный порядок.
В голове закружились страшные картины возможного
Офицер, посмотрев в моё окаменевшее лицо, спешно попрощался:
— Не унывай, татарин! Если ваш президент отдаст нефть добровольно, может войны и не будет. России — нефть, Татарии — свобода! Давай, счастливо оставаться! — выкинув окурок, он трусцой побежал к месту боя. Я затравленно смотрел ему в след. Что делать?
— Не грузись! Нам ещё здесь воевать надо! — вмешался в мои мысли Сосед. — Отойди!
— Он же сказал, не стрелять, — я загораживал Соседу видимость.
— А я говорю — отойди!
Отодвинув меня от ствола пулемёта, Сосед дал длинную очередь по верхним этажам окончательно задолбленной девятиэтажки. Следов попадания мы не видели, далековато.
— Мощная штука, не слабее твоей «Мухи»! Постреляешь?
— Не…
— Да не грузись ты, не нужна нам твоя Татария!
— Что значит «нам»?
Сосед не ответил, а улыбнулся и продолжил обстрел здания:
— Ну, как вам там, а? Жарко, суки?! Получите и распишитесь!
Сосед расстрелял две коробки патронов и радостно всматривался в стены по-прежнему атакуемого нашими солдатами дома. Я сидел рядом и думал о перспективах военной кампании России против родного Татарстана. Волновался, сердце билось громче разрывов авиабомб, в висках стучало, я начал задыхаться. Мне перестало казаться, что такое невозможно. После Чечни — возможно всё!
Вдруг, откуда не возьмись, появился Виноград. Посмотрел на нас и тоже решил принять участие в уничтожении противника. Взял РПК, и с рук, как в американском кино, стал вторить Соседу, отправляя в девятиэтажку тучи пуль 5,45.
И так — минут двадцать, мы только цинки для него успевали открывать.
— Етит вашу мать! — обогнув забор, навстречу нам бежал боец. — Кто стрелял? Кто стрелял, козлы?
Остановившись, он долго не мог успокоить дыхание и, тяжело выдыхая, вытирал пот со лба. Мы молчали.
— Майор ***! Мои штурмуют здание! А отсюда лупанули из пулемёта! — он снял бушлат и бросил его на бетон. — Какого, спрашивается, хрена? Кто стрелял и по какой надобности? Вы стреляли?
— Я стрелял, — тихо признался Виноград.
— У меня, бля, сегодня итак, пятьдесят человек полегло! И ты тут, козёл безрогий! — отчаявшись, майор махнул рукой, присел и, еле удерживая смятую дождевым червяком жёлтую сигарету в дрожащих руках, закурил. — Скажи, боец, какого хрена ты отсюда стрелял? Фильмов насмотрелся и решил поиграть? Рэмбо хренов! Может, наградить тебя?