Не спрашивайте меня ни о чем
Шрифт:
— Да ладно, чего глядеть! Пускай завернут! Беру все! Только пускай перевяжет розовой ленточкой с бантом. Только так.
У малого, наверно, зародились подозрения насчет конечного успеха его бизнеса с Фредом, и он сказал:
— Все продавать я не собираюсь.
— А чего же тут разоряешься? Хочешь похвастать, что у тебя есть пластинки, а у меня нету?
— Я только показываючеловеку, который любитмузыку.
— Брось вешать лапшу на уши! Музыку слушают, а не смотрят.
Малый перестал отвечать Фреду.
Яко отложил в сторону альбом ультрамаринового цвета, на обложке которого гигантская капля, падая на поверхность жидкости, образовывала внушительных размеров кратер.
— Да-а, — прошептал Яко. — Рубикон. Тэнджерин Дрим. Это очень ценная вещь. И посмотри, Иво, ты только взгляни! — Он был по-настоящему взволнован. — Мифы и Легенды Короля Артура и Рыцари Круглого Стола.
В восхищении он придвинул альбом ко мне. На коричневом фоне круглый стол, обставленный всевозможными рыцарскими доспехами эпохи средневековья.
— Сила!.. — вытолкнул я. — Рик Уэйуман Бру.
— Ты знаешь, Иво, — бормотал Яко не очень внятно. — Это очень ценные альбомы. Я слышал кое-что из них по радио. Эти мне нужны позарез. Не могу без них. Альбомы колоссальные. Видеть я их вижу впервые, но слышал. В них есть потрясные вещи. Если их не слышал, то вообще нечего слушать музыку.
— Давай тогда суй в котомку! — выкрикнул Фред и трахнул кошельком по столу.
— Пятьдесят рэ штука, — сказал малый и остальные стал засовывать в сумку.
— Чего-о? — разыгрывал удивление Фред. — Так дешево? За пятьдесят копеек мы не берем. Платим самое малое по трешнику.
— Одна штука пятьдесят рублей! — терпеливо пояснил малый.
— Нет, определенно чокнутый, — сказал Фреди. — В магазине диски такого же размера можно взять за рубль восемьдесят.
— Старик, ты сам чокнутый, — не выдержал малый и, тыкая себя пальцем в висок, показал на Фреда. — Ты ничего не смыслишь в музыке. Со своими пластинками из магазина ты можешь чесать знаешь куда?
— Знаю, знаю. Но что я там буду делать с пластинками?
Малый взял себя в руки и сказал Яко:
— Ладно, если эти диски так тебе нравятся, отдам пару по сорок пять. Но тогда забирай оба.
Яко совершенно уже офонарел и бубнил, что, мол, нет, пятьдесят за такие пластинки нормально — это настоящая их цена, можно запрашивать даже больше, ну и все в таком духе. В принципе это уже не имело никакого значения. Мы не смогли бы купить эти альбомы даже по десяти за штуку. Единственно, если бы малый мог отложить сделку на другой день… Но такой вариант перечеркнул Фреди.
— Что я буду делать там с твоими пластинками? — начал он задираться.
— Старик, этого уж я не знаю. — Малый норовил поскорее отделаться от него.
Я пробовал утихомирить Фреда, но он твердил свое:
— Да я ничего, я спокоен, но пускай он скажет, что я буду делать там
— Ну, берешь альбом или нет? — Малый хотел полной ясности.
Что мог Яко на это отвечать? Он только отодвинул альбом к хозяину, и все.
— Мы могли бы договориться на какой-нибудь другой день, — сказал я.
Яко сокрушенно помотал головой.
— Где мне взять эти девять бумаг?
Малый сунул и эти два злополучных альбома к остальным. На лице его было написано презрение. Я его понимал. Когда бизнес стоит на месте, дело плохо. В особенности после столь длинного пустопорожнего трепа. От его учтивости ничего не осталось, и, уходя, он не попрощался. Но далеко он не ушел. Фред поймал его за карман джинсов, поскольку больше не за что было ухватить, и спросил:
— Что я буду делать в сортире с пластинками?
Малый побледнел и взял сумку в другую руку, чтобы Фред не мог заодно ухватиться и за нее.
— Старик, чего тебе от меня надо?
— Чтобы ты сказал, что я буду делать в сортире с пластинками, ты, чучело с бантиком!
Малый подумал, потом коротко ударил по Фредовой руке и высвободился. Вернулся к своей компании.
— Ну чего ты к нему пристал! — сказал я.
Я и сам был хорош, но мне и во хмелю почему-то всегда хочется все уладить мирным путем. Я просто физически не выношу, когда размахивают кулаками, за исключением случаев чрезвычайных.
— Я к нему не пристаю! Пускай он только объяснит, что мне делать в уборной с пластинками по рубль восемьдесят за штуку?
— Ты прекрасно знаешь, что он хотел этим сказать.
— Иво, — выдохнул Яко, — а может, толкнуть маг и купить эти альбомы?
— Не знаю. Сам думай, стоит ли.
— А может, он думал, я там буду слушать пластинки? — спросил Фред. — Это очень интересно.
Он вдруг вскочил со своего места и направился к компании в углу зала, где сидел тот малый. Я почувствовал, что дело добром не кончится, встал и пошел за ним.
Из-за столика поднялся парень в белой сорочке с галстуком. Он что-то сказал Фреду, потом кивнул музбизнесмену, и тот произнес один-единственный глагол, которого и следовало ожидать.
— Ты доволен? А теперь чеши отсюда, обезьяна! — сказал парень в галстуке.
Вот этого говорить не надо было. Ни в коем случае не надо было ему произносить именно это слово.
Фред коротко замахнулся и врезал. Парень отлетел к своим. Подскочил еще один, сидевший с краю, и, в точности как в вестернах, Фред врезал и ему, и тот повалился на музбизнесмена, отчаянно завопившего над своими альбомами. Я понял, что сейчас начнется заваруха. Я оттащил Фреда, и мы подались к выходу. Хорошо еще, что портфели мы оставили дома… Яко успел крикнуть, что встречаемся через час на станции. Поднялся всеобщий переполох, швейцар пытался закрыть двери. Яко ухватился за ручку и рванул, но швейцар облапил его сзади и потащил назад. Яко не выпускал ручку, и дверь на миг распахнулась. Я шмыгнул в открытый прямоугольник и был таков.