Не судьба
Шрифт:
Шубы предстояло развесить.
А ещё осмотреть. Потому что с таких вот капризных дурочек случались сюрпризы вроде жевательной резинки, выплюнутой в мех. В лучшем случае выплюнутой, а то ведь и втирали, и мех выдёргивали, и заливали лаком.
– Так… соскучился? – Валентин попытался приобнять. – Может, встретимся? Поужинаем.
– Серьёзно? – от такой наглости даже дыхание перехватило. – А как же твоя… девица к этому отнесётся?
– А мы ей не скажем.
– Валь, а Валь… – Ольга с лёгкостью вывернулась из объятий бывшего. Он,
А ещё рост и масса, по мнению Валентина избыточная, но вот в иных случаях весьма даже полезная.
– Чего? – игриво спросил бывший и бровями пошевелил.
Когда и где он вычитал, что шевеление бровями сексуально, Ольга не знала. Но вот вычитал же и, главное, уверился.
– А не пойти бы тебе…
– Куда?
– К твоей красавице. А то ведь вдруг да вернётся… неудобненько выйдет. Кто она там? Лапочка? Заюшка? Рыбонька?
– Невеста.
– Даже так?
Сердце болезненно кольнуло. Сколько он с этой девицей встречается? С Ольгой полгода как расстался, а до этого четыре года прожил, и она всё надеялась.
Надеялась, надеялась… вынадеялась вся.
– Предложение я сделал. Она приняла. Готовимся вот к свадьбе.
– И зачем тебе я?
– По старой памяти.
– Для памяти фотку сохрани. Могу скинуть.
– Ты становишься похожа на свою мамашу, – Валентин и не думал уходить. – Не дуйся, Олюнчик…
Как же бесило это вот его «Олюнчик», снисходительное, и насмешливое, и вообще такое, дающее понять, что она ни умом, ни красотой до Ольги не доросла.
– …Машка – это хороший вариант. При квартире. Машине… нормальной.
Ольгина машина тоже была вполне нормальной. Пусть и не пафосной и не сказать, чтобы новой. Но ведь ездила же. Не разваливалась.
– А главное, при родственниках, которые готовы принять меня в семью.
Наверное, просто отчаялись свою стервозную Машку с рук сбыть.
– Вот и принимался бы себе. Чего ко мне лезешь?
– Да баба ты хорошая…
И снова бровями шевелит. Они у него чёрные, густые, но теперь вот стриженые. И если раньше походили на две мохнатые гусеницы, то теперь гусениц причесали и облагородили. Впрочем, как и самого Валентина.
– Слушай…
Ольга открыла было рот, чтобы сказать, что думает, но зазвенел колокольчик.
– Валечка! – нервный голосок заставил Валентина замереть. И гусеницы застыли в испуге. – Валечка… я тут подумала! Я не хочу шубу! В конце концов, шуб много! Я салон хочу.
Чтоб тебя.
– Я позвонила папе, и он согласен, что идея отличная! Я ведь дизайнер! Я выпущу свою коллекцию… – она раскинула руки. – Новую! Совершенно! Такую, какой ни у кого не было…
Ну да.
Не было, не было и вот опять. Дурацкое в голове крутилось.
– Сколько стоит этот салон? – поинтересовалась девица, озираясь с интересом, будто видела всё впервые. – Конечно, бедновато…
Это не бедновато.
Это стиль такой.
– Но если сделать ремонтик… зеркал
В тонких пальчиках появился кусочек картона.
Золотого.
– Передай хозяйке. Скажи, что у меня к ней деловое предложение. Пока она совсем не прогорела с таким-то ассортиментом. Валечка, идём, а то опоздаем…
– Я позвоню, – шепнул Валентин на прощанье и опять бровями пошевелил. Надо же, а было время, когда дурацкая эта его привычка казалась милой и забавной.
Ольга обняла шубу.
Ассортимент… с ассортиментом были проблемы. Мягко говоря. Точнее даже не проблемы, а полная катастрофа, в которой, по-хорошему, Ольга и виновата. Нет, но кто же знал, что старый надёжный поставщик вовсе не так уж и надёжен, и что договорённости, которые на словах, они ничто, ведь бумаги важнее.
И цену ему за мех дали выше.
А Ольга, если хочет, может остатки забрать. Да, качество не высшее, но какое уж есть… можно что-то подешевле сделать.
Она прислонилась к стене и выдохнула. Надо успокоиться. Надо собраться с силами и успокоиться. Случается. В конце концов, это бизнес, и никто не обещал, что будет просто… она ведь знала, что не будет, уже тогда, когда замученная в край мама и такая же замученная тётя Нина притаскивали баулы с турецкими шубами, которые нужно было развернуть.
Растрясти.
Подшить, если где порвались. И вообще привести в вид, годный для рынка. И Олька, отодвинув учёбу, принималась трясти, сушить, пушить и шить. Нет, никто не требовал, но она сама прекрасно всё понимала.
Всякое было.
И точку эту мама не сразу решилась открыть.
И потом, когда открыла, чудом не закрыла в первый же месяц. А уж Олькина идея шить шубы самой вовсе поначалу показалась дикой. Но ведь сумели. Сделали. Организовали производство… пусть даже работу оставить пришлось. Нет, снова никто не требовал, но мама с тёткой Ниной уже не справлялись. А больше – кому доверишь?
Кинули?
Можно подумать, в первый раз. Раньше вон постоянно кидали.
С оплатой.
С поставками… с лекалами, которые на проверку оказывались кривыми. С опытом работы швей, что клялись, будто имели дело с мехом, а на деле только портили ценные шкурки. Но ведь как-то вот разобрались. Со всем. И нынешний кризис преодолеется.
Ольга найдёт нового поставщика. И коллекцию, которую Юлька-перебежчица прихватила, наново сочинит. А старой пусть подавятся. Будут они ещё судом грозить за использование… авторские права… какие тут права. Кто первый отшил, тот и в теме. И Юлька знала, как и знала, что Ольга долго думает, всё дорабатывает, сомневается… она и теперь сомневается. Ничего. Намётки уже есть. Придётся, конечно, кредит брать…
И не дадут же, чтоб не под залог квартиры. Но есть бабушкина и…
Телефон зазвонил нервно и громко.