Не судите Афродиту строго
Шрифт:
Рыбоглазый тупо уставился в непонятный для него текст, но тут в дверь постучали.
– Войдите, – откликнулся хозяин номера, и она отворилась.
Явление Грубанько
В двери появился ещё один из участников всей этой истории – привезённый Мавританским на фестиваль из России актёр Альберт Грубанько. Худощавый жилистый мужчина лет сорока
Ещё в кафе на набережной Геннадий Романович под коммандарию поведал мне о том, каким образом в его немногочисленной «труппе» оказались дельфины Бескрылов и Грубанько.
Если своё собственное право на самостоятельный выбор актрисы на роль Афродиты опытный интриган Мавританский хитроумными подковёрными аппаратными играми всё же сумел отстоять перед вышестоящим начальством, то вот на второстепенные роли ему по указке «сверху» навязали общественников-активистов из актёров провинциальных театров.
Для поездки на заграничный фестиваль их отбирали по разнарядке среди артистов, состоявших в провластных партиях, либо проявивших себя в разного рода общественных палатах и народных фронтах, или активно участвовавших в предвыборных кампаниях угодных высокому начальству кандидатов.
И если брутальный Бескрылов ярко засветился в съёмках многочисленных агитационных роликов, в которых он с восторженным блеском глаз вдохновенно призывал избирателей отдать свои голоса за тех кандидатов, чьи имена ему продиктовали в парткоме, то склизкий Грубанько пролез в труппу участников кипрского фестиваля по квоте для представителей региональных отделений Союза театральных деятелей, где он как член правящей партии всего за пару лет совершил головокружительный карьерный скачок из рядовых членов в руководители целого отделения.
– Альбертушка! Наконец-то! – приветствовал театрального деятеля, не вставая с кровати, расчувствовавшийся Геннадий Романович. – А я уж потерял тебя! Вот ведь какое несчастье всех нас постигло!
– Да уж, вляпались по самые помидоры, – поздоровался в ответ Грубанько. – Теперь до конца жизни не отмоешься!
– Тебя тоже под подписку отпустили? – спросил Мавританский.
– А меня-то за что задерживать? – возмутился скользкий дельфин. – Не я же эту твою чёртову этуаль привёз сюда на фестиваль, – чуть ли не стихами отвечал он. – И не у моей двери её нашли убитой.
– Не смей так о ней говорить! – вскричал хозяин номера. – Ты и мизинца ноги её не стоишь!
– Да уж, нехорошо так о покойнице, – едва ли не в унисон с ним отозвался и я.
– Ладно-ладно, вы правы! Признаюсь, что перегнул палку, – подняв руки, сбавил обороты вошедший. – Ну а мне-то вот зачем все эти приключения на свою задницу? Поездку на Кипр мне давали как поощрение. И не затем я сюда ехал, чтобы меня здесь по полициям таскали! Вот, скажите: на кой хрен оно мне всё это не сдалось?
– Да успокойтесь вы! – попытался я его урезонить. – Тут человека убили, а вы всё о себе да о себе.
– Какое тут успокойтесь! – ещё больше распалялся он. – Теперь поднимут хайп на всю планету – только держись! Прощай, карьера!
– Руслана-то к тебе по-доброму относилась, а ты вон её как теперь костеришь! – бросил актёру Мавританский. – Ни стыда ни совести…
– Ну вы тоже даёте, Геннадий Романович, – не удержался и я в свою очередь. – Нашли у кого совести со стыдом искать! У лицедеев? Да их там отродясь не бывало!
Неожиданно, но наши слова смутили Грубанько: он пододвинул к себе стул, сел на него, облокотив локти на спинку, и замолчал, испытующе зыркая на нас исподлобья своими злыми как у волчонка глазами.
– Нам всем нужно успокоиться, – примиряюще сказал хозяин номера и, поднявшись с кровати, подошёл к холодильнику, достав из него по бутылке джина и тоника. Разлив их из расчёта фифти-фифти по трём высоким стаканам, он тут же жадно отпил сразу половину из своего, и только потом уже протянул мне и актёру наши порции.
– Так кто же в конце концов убил Руслану? Что тебе сказали в полиции? И что ты сам им рассказал? – снова присев на кровать, задал он один за другим сразу несколько вопросов Альберту.
Грубанько тоже сделал несколько глотков и скабрёзно ухмыльнулся:
– Что сказал? – наигранно переспросил он. – Да то и сказал, что в тот вечер мы сначала вместе выпивали здесь в вашем номере, а потом втроём – я, Руслана и Бескрылов – вышли прогуляться на воздух. Русланка-то к тому времени уже изрядно набралась и намекнула нам, что вполне согласилась бы на тройничок с двумя мужчинами. От вас-то, Геннадий Романыч, говорила, нет никакого толку, а ей для здоровья настоящих мужиков подавай!
Конец ознакомительного фрагмента.