Не та истинная. Руки прочь от сестренки, чешуйчатый!

Руднева Ксения Игоревна

– Ступай, проверь, не вернулась ли Эванелия, – приказал он, когда все, что можно, было съедено, а желания и сил запихивать в себя дополнительные порции не находилось. Да и дела более не ждали.

– Ей еще рано, – как от удара дернулась девица.

– Ты же понимаешь, что чем дольше сопротивляешься, тем злее я становлюсь? – прищурился Ал. – А злой дракон – совсем не то, что нужно двум юным мистейрам на пороге их дома.

Он действительно не понимал упорства Розалинды в отношении малышки, потому как в этот раз дракон пришел в нормальном состоянии и даже сразу

объяснил, что почувствовал в девочке истинную и не имеет в виду ничего такого, а хочет лишь поближе рассмотреть ее, дабы удостовериться. Что стоило ее старшей сестре пойти навстречу, тем более у девочек друг кроме друга никого не было, а он мог предложить им защиту и полное обеспечение. Разве не все девицы мечтают о тряпках, драгоценностях и куче свободного времени, которое можно щедро тратить на праздные развлечения?

– После смерти родителей я несу ответственность за Эв и защищаю ее так, как считаю нужным, – сипло ответила ему все еще бледная Рози. «А у девочки есть характер» – с невольным уважением отметил Алестер. – Внимание взрослого дракона явно не числится в списке безобидных забав.

– Я буду приходить сюда каждый день, ты не сможешь постоянно скрывать ее от меня.

– Я буду делать все, что смогу для этого, – и, хотя последние слова девчонки звучали скорее как вызов, в ее глазах он узрел мрачную решимость заведомо проигравшего идти до конца.

Снова вспыхнув, он швырнул серебрушку на стол и размашистым шагом покинул чайную, не забыв на прощание как следует грохнуть дверью. И как только с петель не слетела? Едва оперившаяся Розалинда вытаскивала на свет его самые отвратные черты, такие как постоянное раздражение, гнев и мстительность. Хотелось немедленно ее наказать, поставить на место, но из последних сил Ал держался. Не следовало еще более осложнять и без того напряженные отношения с опекуншей его пары.

Лишь только переместившись в свою домашнюю лабораторию порталом он смог спалить пару стульев и тем самым хоть немного выпустить пар.

Глава 5. Розалинда

Ноги не слушались. Тело стало словно набитым соломой, как у огородного пугала, оттого двигаться было страшно тяжело. Как только дверь, громыхнув после ухода дракона, жалобно покосилась, усилием воли я соскребла себя с табурета и прошаркала ногами в удобных ботинках по деревянному полу, поддала по створке плечом, приладив ее на место, и заперла на ключ. Впервые за последние месяцы повесила табличку «Закрыто» и опустилась без сил на стул, почему-то выбрав тот, на котором совсем недавно сидел дракон. Сиденье казалось таким теплым, что меня будто жгло огнем, но сил перебраться хотя бы на соседнее место не осталось. Все ушло на противостояние с заведомо более сильным противником.

Я и сама не поняла, в какой момент слезы начали капать из глаз, оставляя мокрые следы на покрытой воском, чуть щербатой поверхности стола. Последний раз я плакала, когда узнала о том, что мамы больше нет, а наш дом и все имущество отобрали из-за преступлений отца, который оказался ярым последователем матери-прародительницы и делал все, чтобы истребить драконов* (*о

злодеяниях матери-прародительницы можно прочитать в книге «Истинных не выбирают. Мой чешуйчатый ректор»).

С тех пор мне не удалось проронить ни одной слезинки. Даже когда пришлось с еле живой после отравления сестрой вселяться в домик, оставшийся нам от бабушки, даже когда я практически в одиночку вычистила тут все и превратила первый этаж в чайную, оставив нам с Эви лишь три комнатки на втором этаже. Когда не спала ночами, ухаживая за девочкой, еще сильнее ослабшей после ритуала, что стал единственной ее возможностью выжить, а днями приводила в порядок помещения внизу, скребла, красила, таскала тяжести, шила занавески… В глазах было сухо словно в печке.

И только у нас начало все налаживаться: чайная стала пользоваться успехом у горожан, уставших от суеты трудовых будней и ищущих тепла и уюта, Эви пошла на поправку, а мне удалось избежать проверки крови, явно изменившейся после того, как я разделила ее с Эв во время запрещенного обряда, и выправить документы, как на наш порог заявился дракон. Да не простой, а именно тот, что за поиск древней драконьей крови в людях отвечает. И вообще в праве говорить от лица всего чешуйчатого сообщества.

И хотя почти год назад, когда правда о действиях матери-прародительницы всплыла наружу, все страшилки об огнедышащих ящерах развеяли, предъявив миру правду, страх перед ними остался. Как и недоверие. Не так-то просто искоренить из сознания мифы, в которые долгие годы верили люди, считая драконов безнаказанным и лишенным всякой морали злом. Пускай во вторую встречу лорд поверенный уже не пугал меня до икоты, запрещенный ритуал, проведенный ради спасения сестры, как и подделка документов оставались на моей совести. И допустить, чтобы хоть кто-то узнал о цене, что мы заплатили за спасение, ни в коем случае было нельзя.

Магичка, помогавшая нам, утверждала, что чем больше времени пройдет, тем слабее будут становиться эманации, оставшиеся после обряда. Поэтому мне оставалось лишь как можно дольше удерживать дракона на расстоянии от сестры и уповать на везение. Без него нам одна дорога – на эшафот. Прямо по стопам непутевого отца…

– Роуз? – на мое плечо опустилась прохладная ладошка. – Ты в порядке? Опять ОН приходил?

– Дракон говорит, что ты его истинная, – вздохнула я.

– Ты же знаешь, что это не так, – отвела огорченный взгляд сестра.

– Может, ты чувствуешь что-нибудь необычное в отношении него?

– Что, например? – нахмурила марципановый лобик Эви.

– Ну, он тебе нравится? Кажется привлекательным?

– Этот дракон? – сморщилась сестра, будто я ей крысу в компаньонки предложила. – С ума сошла? Мне теперь вообще ни один мужчина не нравится, все они уроды и думают лишь об одном, – зло выплюнула она.

– Мы справимся, Эв, – я обняла сестричку и погладила по спине. – Твоя слишком яркая красота поблекнет, станет не такой зовущей, а побочный эффект, что привлекает мужчин, пройдет. Верда обещала, помнишь? У нас все будет хорошо.