Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
А что до внешности, то мало ли, какими силами владеет странный шаман. Может, умение убегать от старости – из их числа.
Когда Атарбай взялся помогать с женской работой по приготовлению пищи, обе старухи переглянулись, но ничего не сказали вслух: действия лысого родича явно выдавали человека, знакомого с приготовлением пищи на большое число людей.
Кроме того, из его помощи явствовало, что он уже чтёт кош своим: никому из чужих, никакой мужчина бы в жизни не открыл таких деликатных навыков, как
_________
Мы с бабулями, перекидываясь словами, какое-то время вместе шинкуем овощи, нарезаем и подготавливаем мясо, чистим рыбу, промываем и замачиваем рис; в общем, готовимся «метнуть на стол» расширенный вариант праздничного меню. Случись вдруг необходимость. Из расчёта человек на сорок – пятьдесят, если не ошибаюсь.
За работой время летит незаметно, потому я, увлёкшись, чуть не пропускаю тот момент, когда с края лагеря возле нас появляется один из дежурящих там парней:
– Первые уже едут, – бросает он мне, – вести их сюда?
– Да, только сейчас за Алтынай схожу, – начинаю подниматься.
– Давайте я сам съезжу, я на коне, это быстрее будет, – бросает через плечо парень и убегает в сторону пасущихся коней, не дожидаясь от меня ответа.
_________
– Мир вашему дому, – звучит от входа в шатёр через некоторое время (потребовавшееся мне, чтоб удалить следы личного участия в кухонных работах и одеться подобающе).
Отзеркаливаю приветствие, встречая крепкого, высокого, сухого пуштуна лет за пятьдесят. Происходящего явно из горных кланов.
– Говоришь на пашто? – с соблюдением форм вежливости, спрашивает он у меня, располагаясь рядом со мной (после того, как принимает моё приглашение присоединяться).
– Волей Всевышнего, знаю ваш язык. Я Атарбай, говорю от имени рода дулат, – пользуюсь оговоренной с Алтынай формой знакомства. – Как мне обращаться к вам, уважаемый? И где остановились ваши спутники? Не нужно ли им чего-либо?
– Ахтар, – кивает старик, протягивая руку к пиалам с курагой и кишмишем. – Со мной здесь ещё двое наших, но они остались в городе, у родни. Благодарю за заботу. Что известно о вашем суде над одним из наших?
– Ждём, пока все соберутся. И на всякий случай: я – один из тех, что участвовал в стычке с вашими. На моих руках их кровь. – Сообщаю в лоб, чтоб не оставалось ни тени недомолвок.
– В моём роду чтят Пашто-Валлай, и я приехал на суд. – Тяжело роняет старик. – Будем разбираться вместе с вами. Пуштуны пришли сюда только слушать. Говорить мы будем потом, среди своих. Не здесь.
_________
Пуштуны, видимо, разных племён, родов и семей начали прибывать в лагерь Орды ближе к полудню. Тому, кто хоть чуть понимал в этом народе, было видно: первыми прибыли представители горных кланов, общим числом пять человек.
Каждый из прибывших был уже в возрасте. В лагерь Орды, положившись на законы гостеприимства, старики пашто приходили самостоятельно, где их сразу провожали к ханскому шатру (а там прибывших принимали в свои руки женщины-туркан, наделяя и едой, и питьём).
Через какое-то время, в лагере появилась и дочь хана туркан; достаточно молодая ещё девчонка, знающая,
Видимо, прибывающим пуштунам был предоставлен шатёр самого хана туркан, поскольку и дочь хана, и её неизменный лысый охранник расположились прямо под открытым небом, предусмотрительно подстелив, правда, кошму.
Неожиданно, вслед за людьми пашто, прибывают и испрашивают разрешения присутствовать несколько представителей общины дари; помимо того, ещё Старшина ряда мясников; представители квартала кузнецов и ещё до двух десятков других уважаемых людей города.
Видимо, лагерь туркан к этому был готов, потому что всем прибывшим хватает и места, и угощения рядом с пуштунами.
Незримое напряжение отчасти висело поначалу в воздухе, но (слава Аллаху) зрелость присутствующих мужей была лучшей защитой от опрометчивости слов и поступков.
После пяти человек из горных кланов, от пашто прибыло сразу четыре человека из Гильзаев, которые, кажется, заранее встретились между собой где-то в городе. Потому что в лагере Орды они появились вместе, о чём-то переговариваясь.
И в завершении, трое человек из разных родов каума Дуррани, присоединившись к соплеменникам, предложили больше никого не ждать: сам пленник уже около полутора часов сидел на земле, охраняемый двумя десятками доставивших его туркан (и бросал нечитаемые взгляды на соплеменников-пашто, задерживая подолгу взгляд на представителях горных кланов).
Наконец, дочь хана туркан делает знак своему охраннику, легко поднимается со своей кошмы и выходит в середину специально освобождённого пространства, образовывая треугольник с пленником (в одной из вершин) и пуштунами (во второй).
– От имени хозяев, приветствую всех посетивших нас сегодня! – дочь хана туркан специально избегает называть пришедших гостями, видимо, держа в голове возможные грядущие разногласия.
Между фразами, она предусмотрительно делает паузы, чтоб её лысый охранник мог перевести её слова и для пашто, и для дари.
– Прошу слова! – от группы пуштунов поднимается высокий старик, прибывший в лагерь туркан самым первым.
– Говори уважаемый, – кивает ему лысый спутник дочери хана, после чего переводит слова пуштуна на туркан.
– Меня зовут Ахтар, каум Каррани. От лица всех присутствующих тут пуштунов, – старик указывает рукой на соплеменников, сидящих рядом с ним, – предлагаю: пусть суд ведётся на туркане! Среди нас есть знающие этот язык, они переведут нам всё на пашто! То же самое касается общины дари! И наоборот. Если будем говорить мы, тогда ты, Атарбай, говорящий от рода Дулат, переведёшь нас с пашто на туркан! Община дари говорит на пашто? – старик поворачивается к сидящим справа от него дари, высматривает один или два подтверждающих кивка, и поворачивается обратно. – Это наилучший способ вести дело, ради которого мы все собрались!