Не та профессия. Тетрология

Афанасьев Семён

– Ты и без меня далеко не дура, – замечаю.

– И не говорила, что дура, – смеётся Алтынай. – Но так помногу раньше никогда не думала. Как ты говоришь? Энергия – это способность выполнять работу?

– В одном из контекстов, – киваю.

– Вот работа бывает и для ума, – с видом провидца поднимает вверх палец Алтынай, под мой смех. – А с тобой, именно этой работы ума я за последнее время проделала больше, чем мой отец за всю жизнь. Наверное.

– А чем больше тренируешься, тем выше результаты, – соглашаюсь сквозь смех. – Не сердись. Я от умиления.

_________

К обеду ещё нет ни пообещавших

прибыть пуштунов, ни нашего пленного. Но зато от лавки Иосифа прибывает один из нашей четвёрки, с просьбой лично ко мне, прибыть по просьбе почтенного Файзуллы.

Ну, тут без вопросов. К кому – к кому, а к нему приду всегда.

– Возьми коня! – резко останавливает меня Алтынай. – Хватит меня позорить, – шипит она, оглядываясь по сторонам. – Ты же уже умеешь! До Иосифа точно доедешь…

– Виноват, по инерции, – тут же беру поправку. – Поможешь оседлать?

– Это очень легко и быстро. – Вздыхает Алтынай. – Бери тогда вот это всё…

_________

На просьбу Файзуллы, лысый степняк прискакал буквально через четверть часа на таком же большом жеребце, себе под стать.

Сам Файзулла сидит за столом, перед входом в отведённую для старухи часть дома.

– Чем могу помочь, уважаемый? – опускает положенные по этикету вопросы о здоровье, самочувствии и семье охранник шатра хана.

Правда, за стол садится, не чинясь, и чаю себе тоже наливает.

– Хотел попросить об одолжении, – вежливо отвечает Файзулла, соглашаясь на предложенный стиль общения.

Кто его знает, вдруг у них сегодня в лагере Орды что-то серьёзное, и лично у этого лысого «коллеги» проблемы со временем. Возможно, он просто не имеет возможности вести ничего не значащие беседы, в силу того, что ему есть куда торопиться.

– Во-первых я хотел поблагодарить за вашу помощь, оказанную в работе с Нигорой. – Вежливо отвечает Файзулла. – Должен заметить, что ваш резерв трудно переоценить. Если бы не он, всё могло бы быть иначе.

– Там, откуда я, у всех резервы такие, – понимающе роняет степняк. – Место такое. Других просто не бывает.

Вот и первая загадка решилась, отмечает по себя Файзулла. Видимо, дело действительно в каких-то особых условиях их жизни.

– Во-вторых, хотел попросить лично вас о точно такой же помощи ещё раз. – продолжает лекарь, вежливо глядя на здоровяка. – Насколько я увидел, расход значительного количества резерва у вас никакого дискомфорта вообще не вызывает, это так?

– Как вы заметили, почтеннейший, у нас с вами разные размеры резервов. – Смеётся степняк. – И когда я выжимал свой досуха, что случалось, то и мне приходилось несладко. Но в случае с почтенной Нигорой, значительным количество израсходованного резерва было только для вас. Не для меня. Но о какой именно помощи вы хотели попросить?

Файзулла в ответ, за минуту, экономя время здоровяка, сообщает и описание болезни сына, и собственный план лечения. После

чего вопросительно смотрит на здоровяка.

– Да вообще без проблем, – пожимает плечами степняк. – Час в роли источника? С той же производительностью, как мы делали с Нигорой?

– Возможно, даже меньше, – педантично уточняет Файзулла. – У моего сына всё таки нет опасных для жизни травм. И возрастом он в несколько раз моложе почтенной Нигоры. Там нужно не тащить больного из-за кромки, а просто поправить кое-что в клапане.

– Без проблем, – взмахивая рукой, повторяет охранник ханской дочери. – Но у нас в Орде кое-что намечается, потому имею встречное предложение: давайте это делать прямо сейчас? Потому что я не поручусь, чем окончатся наши сегодняшние дела… – В этом месте он запинается, явно подыскивая подходящие слова. – Извините, я плохо говорю на дари, потому буду краток. Можем задуманное вами сделать вот прямо сейчас?

– Конечно, – чуть удивляется Файзулла, – но удобно ли это вам? И насколько вы готовы?

– То количество резерва, что нужно вам, не проблема. Всегда готов, – отмахивается лысый. – А лично мне, в свою очередь, удобно как раз решить вашу проблему сейчас, и знать, что вопрос закрыт. Чем, не дай Аллах, если отложим, а у нас в лагере потом… Или хан, или ишак, или я. – непонятно завершает свою речь чужак, видимо, и правда плохо говорящий на дари. Судя по регулярно не так произносимым словам и не совсем ясным мыслям.

– Благодарю, – кивает Файзулла, поднимаясь из-за стола. – Но я хожу по городу пешком, у меня с собой нет коня. А ваш вряд ли увезёт двоих взрослых мужчин, не так ли?

– И снова вообще не проблема, – отмахивается степняк. – Я сам люблю ходить пешком. Это наша Алтынай меня к этой лошади приклеить пытается… – в этом месте здоровяк осекается, как будто сказал что-то не то. – В общем, пойдёмте, почтеннейший Файзулла. Чем раньше начнём…

Впрочем, по дороге к дому Файзуллы, косноязычие совсем не мешает степняку поддерживать достаточно грамотный разговор на медицинские темы, и у лекаря начинает даже где-то закрадываться подозрение, что степняк и сам мог в прошлом иметь отношение к какой-то систематизированной медицинской школе. Хотя, откуда у них такое в Степи…

На предложение Файзуллы подумать о лечебнице в бедных кварталах, степняк поначалу очень удивляется:

– А разве её в вашем городе нет? Ну вы и живёте…

________

Сын Файзуллы оказывается разбитным пацаном, примерно лет Алтынай, который явно боготворит отца.

Само вмешательство занимает даже менее часа: видимо, время Файзуллой было указано с запасом. Насколько я вижу, у сына имеет место пролапс митрального клапана. В принципе, насколько помню, с этим диагнозом у нас даже командир взвода один был, причём не из последних. А обнаружилась болячка на учениях, когда он просто без затей вырубился на дистанции (благо, свои дотащили на руках в прямом смысле, куда надо; а медики на учениях всегда бдят).