Не та профессия. Тетрология

Афанасьев Семён

– Это старая история, – довольно улыбается Атарбай, кажется, наслаждаясь вниманием спутников. – Говорят, много лет назад воины рода Керей дошли до самого большого и бурного моря на Востоке, – он косится на удивлённую Алтынай, которая лишь широко открывает глаза и чуть приоткрывает рот. – Говорят, они там основали государство, которое так и назвали в честь своего рода. К сожалению, одна из зим выдалась холодной и снежной. Воинам Керей пришлось съесть всех своих коней на новом месте, и они остались пешими. Потому не смогли вернуться домой. Вот впоследствии,

вынужденные обороняться и против хань, и против какого-то островного народа, потомки тамошних Керей, сражаясь с конными врагами, разработали свою систему сложных прыжков и ударов ногами в полёте. «ТЭК'ЁН», что ли… вот не помню названия… Это искусство, кажется, специально и было создано, чтоб пеший мог легко вышибить всадника из седла.

Алтынай задумчиво и серьёзно говорит, глядя в никуда перед собой:

– Никогда не слышала такой истории! Надо будет спросить у наших керей…

– Спроси, спроси, – посмеивается Атарбай. – Кстати, смочите Мазияру губы кто-нибудь. И дайте ему глотнуть воды из бурдюка.

– Может, кумыс? Айран? – предлагает Алтынай, перебирая варианты.

– Ни в коем случае. Сейчас – только вода.

_________

Примечание.

Атарбай дурачится, транслируя шутку из будущего.

Разумеется, род Керей из Среднего Жуза земляков Алтынай не имеет никакого отношения к образованию государства Корея, отличающегося даже в самоназвании (кажется, Чосон и Хангук?).

Атарбай воспроизводит мем, анекдот. Который появится только в информационную эпоху.

Разумеется, к созданию таэквондо или к его прообразам Средний Жуз также отношения не имеет.

Глава 7

В это позднее время Файзулла уже не ждал никого.

Время от времени, конечно, в городе случалось разное; а помощь в лечении могла понадобиться и в неурочный час. Но обычно, всё-таки, это было что-то предсказуемое, из уже знакомой клинической картины пациента, которого он по крайней мере один раз видел до этого.

Тем сильнее было его удивление, когда более чем поздним вечером в ворота дома стали стучать, причём явно чем-то железным или кованым.

Файзулла как раз собирался предаться с женой тому занятию, которое правомерно в данное время суток.

Первым его порывом было просто проигнорировать стук, поскольку всё должно иметь свои границы. И даже у врача тоже иногда должен быть покой.

Сменил

планы он после того, как в окно услышал смутно знакомый голос с той стороны ворот:

– Коллега, помогите пожалуйста! Тысяча извинений за неурочное беспокойство!..

Файзулла вздохнул, быстро поднялся и, запахнув халат, отправился отпирать.

За воротами обнаружился конный разъезд туркан непонятным числом (более десятка, поскольку выстроились они до самого угла, и даже заворачивали за него). Впереди разъезда стоял брат дочери Хана с телом на руках. У него за спиной стояла сама Ханшайым и ещё какая-то девушка, кажется, одного с Файзуллой народа.

– Что случилось? – Файзулла посторонился, давая войти четверым посетителям.

Обычно он в дом не пускал никого, кроме самых значительных пациентов, но тут был как раз тот самый случай.

– Маг воздуха… серп… кровотечение я остановил, но селезёнка, печень… артерия… тромб… поддерживал «силой»… около суток… – быстро ввёл его в курс старый знакомый. – Поможете?

До сего момента у Файзуллы было одно железное правило: никогда не идти на поводу ни у кого, и экстренные приёмы – только экстренные.

Раненому же парню до утра ничего не угрожало. Если б пациент был на попечении самого Файзуллы, то тогда его латать надо было бы срочно (потому что поддерживать до утра вхолостую – он не бездонный). Но лысый здоровяк, в отличие от доктора, имел несоизмеримый размер резерва, и до утра уж точно б справился.

Кстати, он и внешне не походил на того, кто последние сутки гнал коня, спеша доставить пациента к доктору. Значит, резерв его ещё полон более чем на две трети.

Все эти мысли роем пронеслись у Файзуллы, который, по инерции, не мог выбросить из головы супругу, ожидающую на втором этаже в своём крыле.

– Он не гнал коня. Он бежал рядом с конём эти сутки, поскольку его может нести не всякая лошадь. А своего жеребца он нагрузил какой-то поклажей, – неожиданно сказала на чистом-пречистом исфаханском фарси вторая спутница Атарбая, просительно складывая руки перед собой. – Но вы правы, резерв у него полон более чем наполовину. Если возможно, не откладывайте помощь моему брату до утра.

Персиянка. Явно персиянка, удивился мысленно Файзулла, с ещё большим изумлением увидев: сразу после этой его мысли, девушка подтверждающе опустила веки.

Гхм… Конечно, Файзулла никогда не делил своих пациентов по народам, из которых они происходят. Уж он-то гораздо лучше остальных знал, что изнутри пашто от туркан или фарси не отличаются ничем (разве что конфигурацией носоглотки от таких, как лысый здоровяк; но это, право, не существенно).