Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Ай, чего терять. Кому нужны сети без Акбара. Ну, то есть, конечно, кому-то, возможно, и нужны. Но Акбару, сгинь он в местных застенках, это будет уже совсем неинтересно.
– Я могу связаться с начальником секретариата Дома Виен? – караванщик решил не тянуть времени и зайти с козырей.
Упомянутая им семья входила даже не в первую двадцатку, а в первую пятёрку.
– Как мне представиться? Что передать? – мгновенно подобрался чиновник. – И как оговорить лично мою оплату с их стороны?
– Давайте обсудим условия, –
Глава 16
Самый большой кабинет Главного Дворца с Государственным Гербом на большом столе для совещаний. Во главе стола сидит пожилая женщина. Напротив неё сидит молодой человек в форме джемадара погранвойск со штатом Термязского погранотряда.
Кроме них в огромном кабинете никого нет.
– Тебе знакомо понятие валового внутреннего продукта в стране? – с отстранённой и грустной улыбкой спрашивает женщина.
– Сумма всех товаров и услуг, произведённых в стране, плюс по мелочи, типа инвестиций, – пожимает плечами джемадар. – Но я не понимаю, как это всё можно точно учитывать. С моей колокольни, так это и вовсе нереально. Ну либо будет плюс-минус половина от учтённого. Что автоматически делает нецелесообразным всю трудоёмкую процедуру.
– Ты смотри, вы там даже экономику проходите, что ли, в своих дырах… – искренне удивляется женщина.
– Вот это было обидно. Во-первых, у нас на заставах не пьют. По крайней мере, на тех, которые на границе с Султанатом, – поправляется пограничник. – Во-вторых, есть же экзаменационный минимум на офицерское звание. У нас он сдаётся сложнее, чем где-либо ещё. В-третьих, раз не пьём, свободное время надо куда-то девать. Все понемногу учатся. Некоторые, типа Атени, вон даже в какие серьёзные заведения поступают, – хмыкает пограничник. – Ни разу не будучи ни дворянами, ни выпускниками лицея либо гимназии.
– Не валяй дурака, – мягко предлагает женщина. – Ты догадываешься, зачем я тебя вызвала?
– Отмена иммунитета у старшего персонала караванных домов, – снова пожимает плечами джемадар. – Моим единоличным решением.
– СТОП. Ты уже во в с е х караванных домах его отменил? – собеседница Пуна широко раскрывает глаза. – Не только в АЛЕМЕ?! КОГДА?!!
– Перед тем, как прибыли твои нарочные. У меня как раз были ребята из безопасности. Мы впопыхах этот момент как-то проглядели, когда начинали, – ничуть не беспокоясь, отвечает Пун.
– Ладно. Попробуем с другой стороны, – вздыхает женщина и кладёт ладони на стол. – Давай ты сейчас, со всей своей смёткой, с первого раза отгадаешь, о чём я сейчас думаю? И что меня тревожит больше всего?
– О том, что у нас получается более одного центра принятия решений. По крайней мере, в текущей обстановке. И что один из центров принятия решений не работает надлежащим образом, – смеётся Пун.
– Ну, можно и
– Не могу же я сквернословить в твой адрес, – безмятежно отвечает джемадар. – Забегая вперёд. Ты считаешь, что плохо работаю я. Я считаю, что очень недорабатываешь ты. И тем самым тянешь всех назад. Под «всеми» я сейчас имею ввиду страну, а не только частные вопросы войны и дипломатии.
Женщина с четверть минуты беззвучно глотает воздух. Потом трёт ладонями щёки:
– Знаешь, вот я сейчас не знаю, что сказать, первый раз в жизни. В любой другой стране…
– …меня б уже не было. Это понятно, – отмахивается пограничник. – Но мы не в другой стране. И у меня встречный вопрос, даже несколько. Как ты думаешь, я готовился к этому разговору с тобой или пришёл наобум? Если да, отмена мною неприкосновенности – это моя прихоть, желание залезть к кому-то в карман? Или всё же что-то иное? Продиктованное какими-то объективными причинами?
– Боюсь спросить о причинах!.. – в сердцах бросает женщина.
– Ты не любишь вспоминать об Атени, из-за твоего чувства вины, но я напомню. Ты в курсе, что он, по линии первого департамента, прислал поверяемую и достоверную информацию об агентуре Султаната, работающей у нас под носом? У тебя под носом, – поправляется джемадар. – Я формально вообще на границе и в колледже, и в мою зону ответственности контрразведка не входит.
– Что не помешало тебе вовсю сунуть в неё нос при первой же возможности, – сварливо врезается женщина.
– Давай не будем переходить к новой теме, не закончив старую. Я, кстати, неточно выразился. Там не агентура. Там их кадровые ребята, судя по некоторым моментам. А агентура – посеяна ими у нас везде, где только возможно. Так ты в курсе этого сообщения?
– Да, недавно сообщили через секретаря, – недовольно морщится собеседница Пуна. – Было в табеле срочных донесений с пометкой «нуждается в проверке». Как раз думала, что с этим делать… По приметам, оно давно было на то похоже. Но я, во-первых, не ожидала от них такой прыти и масштабности в работе: думала, тупые обезьяны, прости Господи… и числом берут…. Во-вторых, не ожидала от них такой подлости: ведь свободные и неприкосновенные ранги всем торговцам – то было решение как раз для стимуляции торговли и промышленности, а не для этого! Если караваны перестают нам возить, к примеру, хлопок, знаешь, на сколько дороже будет стоить твоя любимая форма?
– Насколько? – с любопытством поднимает взгляд джемадар.
– На четыре десятых. Они же сорок процентов. И это только первый попавшийся пример. А ещё есть много наших именно что мануфактурных производств, которые сбывают товар направленно туда. Вернее, с их помощью – в Хинд и далее. Если их караванные дома исчезнут, многие наши пойдут с протянутой рукой, потеряв доход.
– А кто-то считал, сколько именно мы потеряем? И каков вред от откровенных шпионов в твоей Столице, которым даже Имперский Прокурор ничего сделать не может? А тебя с этим вопросом не беспокоит – потому что там разгребать полгода придётся? А не по термам с девочками прохлаждаться! – начинает заводиться Пун. – Ты согласна, что все, кто ниже тебя, просто боятся или не умеют генерировать точные решения? Взамен полагаясь на твои указы, чтоб потом на них же и свалить вину за свои провалы? А ниже тебя – все.