Не так страшен черт
Шрифт:
Еще не открыв дверь, я услышал доносившийся из кафе размеренный грохот. Бесконечное повторение одного и того же примитивного ритма, запущенного с бешеной скоростью, мог назвать музыкой разве что только тот, у кого в мозгах осталась одна-единственная ложбинка, разделяющая два полушария, по которой звуки стекали в спинной мозг, чтобы затем, вспенившись в копчике, заставить ноги двигаться в том же самом ритме. Впрочем, в заведении, которое мы с Гамигином намеревались посетить, таких отморозков было более чем достаточно, а в чужой монастырь, как известно, со своим общевойсковым уставом не
Вибрирующий низкочастотный грохот, ударив по ушам, в первый момент почти оглушил меня. Посмотрев на Гамигина, я заметил, что черт тоже болезненно поморщился. В зале царил зеленоватый полумрак, раздираемый хаотичными всполохами света. Стены расчерчивали геометрические узоры лазерных лучей, а по потолку медленно ползли трехмерные изображения тяжелых предгрозовых туч. В зале, заполненном людьми, почти не оставалось свободного места. У каждого виртуал-автомата сидели по двое, а то и по трое человек, путешествующих по миру призрачных фантазий и совершенно не осознающих при этом, где они находятся и что вокруг них происходит. На свободном пространстве толпились по большей части совсем еще молодые парни и девчонки, дергающиеся в ритме безумной музыки. Почти у каждого к виску была прилеплена контактная присоска с проводком, тянущимся к нагрудному карману, в котором лежал виртуал-плейер. Вокруг столов с компьютерами было более спокойно. Большинство из них занимали одиночки с натянутыми на головы гипершлемами.
Не успели мы с Гамигином, войдя в кафе, оглядеться по сторонам, как к нам сразу же подвалил здоровый широкоплечий парень с бритой головой, одетый в кожаные штаны и жилет, который не сходился у него на груди. Возможно, он намеренно выбрал для себя этот костюм, потому что грудь и живот его, от пупка до шеи, украшала татуировка, изображающая огромное распятие. Любопытным было то, что лицо распятого удивительно напоминало оплывшую физиономию бугая, который додумался отметить себя этим рисунком.
– Ему нельзя! – прокричал тип с крестом на груди, указав при этом своим срезанным подбородком на Гамигина. – Это заведение только для православных!
В грохоте, наполняющем зал, невозможно было разговаривать, кроме как крича друг на друга.
Я улыбнулся и по-дружески положил руку на потное плечо бугая.
– Знаешь, сегодня утром нам уже говорили об этом! – крикнул я ему в ухо. – И, как ни странно, мы все равно вошли!
– А! – Чуть отстранившись, бугай вперил в меня маслянистый взгляд своих выпученных глаз. – Так, значит, это ты Свастику уделал?!
– Точно! – продолжая улыбаться, кивнул я.
– А! – Бугай посмотрел по сторонам, словно ища кого-то.
– Ну так что? – спросил я. – Нам нужно предъявить еще какие-то более веские аргументы?
– А! – Бугай с крестом на груди махнул рукой в сторону бара.
Восприняв этот его жест как приглашение пройти, я с благодарностью похлопал вышибалу по плечу. Затем деликатным жестом я попросил бугая отодвинуться в сторону, что он и сделал без каких-либо возражений, только что-то неразборчиво буркнув себе под нос. Пропустив Гамигина вперед, я следом за ним начал пробираться
Возле стойки бара было почти свободно – большинство посетителей кафе предпочитали потреблять спиртное вдогонку к виртуальным стимуляторам. Чтобы привлечь к себе внимание бармена в зеленом хирургическом костюме, отдыхающего у противоположного конца стойки, я требовательно постучал ладонью по столу. Не знаю, услышал ли бармен мой стук в кромешном грохоте, в котором тонули все остальные звуки, или же краем глаза заметил появление новых посетителей, однако, подцепив длинными пальцами два относительно чистых стакана, он не спеша повернулся в нашу сторону.
Неприятным сюрпризом оказалось то, что это был вовсе не тот престарелый хиппи, с которым мы разговаривали утром. Бармену было около тридцати, и внешне, если не обращать внимания на чудную одежду, он смахивал на менеджера какой-нибудь преуспевающей фирмы – такая же аккуратная прическа, холеное лицо и самодовольная ухмылка. Он не был похож ни на любителя психоделической музыки, ни на виртуального маньяка, поэтому при одном только взгляде на него возникал вопрос: что он здесь делает?
Подойдя к нам, бармен выставил на стойку два пустых стакана и вопросительно посмотрел на нас с Гамигином.
– Где любитель «Грейтфул Дэд»? – поинтересовался я.
Видимо, характеристика, которую я дал бармену, обслуживавшему стойку утром, была вполне исчерпывающей, потому что, не задавая никаких уточняющих вопросов, его коллега ответил коротко:
– Отдыхает.
Что ж, ничего необычного в этом не было.
Достав из кармана фотографию Соколовского, я положил ее перед барменом.
– Ты видел когда-нибудь этого человека?
– Нет, – ответил бармен, даже не взглянув на фотографию.
Понятно – никакой информации о клиентах.
– У нас с приятелем назначена здесь встреча, – сказал я, пряча фотографию Соколовского в карман. – Ты знаешь парня по имени…
– Налей-ка мне что-нибудь!
Не закончив начатую фразу, я удивленно глянул на перебившего меня Гамигина.
– Что именно? – спросил у черта бармен.
– На твой выбор, – безразлично махнул рукой Гамигин.
– А вам? – посмотрел на меня бармен.
– Водку с апельсиновым соком, – произнес я немного растерянно.
Взяв со стойки пустые стаканы, бармен отошел к батарее бутылок, выстроенной у него за спиной.
– Не нравится мне этот бармен, – посмотрев мне в глаза, сказал Гамигин.
– В каком смысле? – спросил я озадаченно.
– Он не похож на бармена.
Я посмотрел на прямую, как доска, спину бармена, готовившего для нас напитки. Признаться, мне он не казался подозрительным.
– В конце концов, Щепу нам сможет указать любой из завсегдатаев кафе, – заметил Гамигин.
– Прошу! – Бармен выставил на стойку перед нами два стакана. – Водка с апельсиновым соком, – он пододвинул ко мне стакан с содержимым ярко-оранжевого цвета. – А это – вам, – другой стакан, наполненный чем-то похожим по цвету на кофе с молоком, бармен переместил в сторону детектива Гамигина.