Не такая как все
Шрифт:
– А он просто скажет: «Я – Дэфен!». Хитро придумал! Тогда и я добавлю кое-что от себя. От этого парнишки-дипломата он унаследует имя, родословную и деньги. Все остальное – останется его. Но признаться ей он не сможет. Не раньше, чем она сама признается ему в любви. Пусть посмотрит, как за ней ухаживает другой, как она влюбляется, пусть осознает всю свою никчемность. Слишком уж самоуверенный юноша! Вернуться с небес на землю ему не помешает!
– Посмотрим, Справедливая моя. Ваше коварство вас лишь украшает. Но и оно не властно над силой Истиной Любви.
Глава 3.
Аэлиза:
Я очнулась в дремучем лесу. Лежала на спине в окружении древних исполинов в полнейшей тишине. Наверное, такое умиротворение и спокойствие может царить только в двух местах – здесь и…на кладбище. Меня окружали красивые властные в своем величии и неприступности неизвестные деревья, одетые в темно-зеленые плащи насыщенного цвета, остриями игл тянущиеся к солнцу, которого нет. Небо заволокли облака серого оттенка, но негрозового содержания. Я точно знала, что дождя не будет. Ощущала хоть и новую для себя природу на уровне интуиции.
Медленно поднялась и еще раз убедилась в очевидном – произошло либо перемещение во времени, либо в ресторане, где мы завтракали, меня опоили, в лифте мне стало плохо, я потеряла сознание, меня привезли и оставили здесь. Второй вариант пришел мне на ум в силу специфики моей профессиональной деятельности. Многим я кажусь человеком доверчивым, но это не так – более мнительную и подозрительную личность сложно отыскать. Просто я отлично маскируюсь. Но второй вариант – это действительно чересчур. Уж проще мне поверить, что меня закинуло к зеленым человечкам или к говорящим травинкам, чем в то, что эта замечательная семья могла желать мне зла. Но был один вопрос, который действительно волновал – где Дэфен, почему он не рядом со мной? Вдвоем нам было бы… мне было бы в разы проще, хотя бы с точки зрения психологической.
Я легко поднялась. На мне были не шпильки, но все равно туфли, правда, на устойчивом каблуке высотой около пяти сантиметров. Не надо быть опытным туристом, чтобы сразу понять, что далеко на этих конструкциях мне по лесу не дойти, но и так сразу – снять их и идти босиком я была не готова. Могу и потерпеть ради собственной безопасности. Я стояла на развилке, в которой переплеталось семь дорог. И надо ли говорить, что ни о каких указателях тут речи не было… Чуть позже я пойму, что каждая дорога вела в одно из семи королевств этого нового для меня мира – Фрэзерфорда, иногда именуемого Королевством семи даров.
Оглянулась по сторонам и увидела на ближнем ко мне дереве свою сумку – из белой кожи, прямоугольную и вместительную. Специально покупала ее, чтобы документация в ней не мялась. Итак, на самой вершине чудовищного деревца – дальнего, очень дальнего родственничка кактуса, только больше, острее и опаснее, как парус на судне, раскачивалась моя дорогая итальянская сумочка. Сразу вспомнила ее содержимое и стала взвешивать все «за» и «против». Последняя колонка наполнилась аргументами с большим отрывом. Поэтому я уверенной походкой направилась…прямо к дереву. Да! Я вообще неординарная личность. И люблю принимать решения, противоречащие банальной логике, те, которые просто невозможно просчитать. Я специально готова сделать то, что совершенно нелогично, но, разумеется, в рамках
Дэфен:
Только я сумел сфокусировать взгляд, как баскетбольный мяч со всего размаху зарядил мне в голову. В лучшем случае – у меня разбито лицо. В худшем – еще и сломан нос.
Я бредил. Открыл глаза и понял – не было никакого мяча. Я упал. На камни. Лицом вниз. Лежал в луже собственной крови. Последние события проносились в моей памяти калейдоскопом картинок, но это было словно вне меня. Я все видел, но ничего не чувствовал – ни эмоций, ни запахов окружающего мира, ни звуков. Все подернулось черной пеленой, и я впервые в своей жизни потерял сознание.
Не знаю когда очнулся вновь, но окружающая меня обстановка поменялась коренным образом. Я находился в просторной роскошной комнате в светло-бежевых тонах и мебелью коричневого оттенка. Все говорило о роскоши интерьера, и в то же время об исключительном вкусе владельца, создавшего такой шедевр. Обстановка успокаивала, убаюкивала, но на последних секундах, уже переступая грань между реальностью и сном злой голос выдернул меня из этого пограничного состояния:
– Жив? Я воспитал балбеса! И уже мечтал, что искупил все свои грехи, и этот мир заберет тебя назад. Позор нашего рода. В кого ты такой?! Если бы не был уверен, что ты мой сын – давно бы убил тебя, чтобы уберечь этот мир от твоих необдуманных действий и разрушительных последствий.
Я смотрел настороженно, удивленно, даже шокировано. Никогда в жизни я не слышал столь лестные характеристики о своей персоне. Говорившим был высокий представительный мужчина, с густыми черными волосами, обрамленными редкими нитями седины, с орлиными чертами лица – хищный нос, острый взгляд. Все кричало о его могуществе, власти и силе. Он был красив своей опасностью и некрасив своей нелюбовью…видимо к родному сыну, которым являюсь…я???
– Я … – только заикнулся, как был остановлен взмахом белоснежной руки с длинными пальцами, унизанными драгоценными кольцами.
– Теперь послушай меня, Ластик. Ты еще раз доказал всей империи Экрайна, что идиот и слабак. Неет! Ты – не трус, но глупец, а это немногим лучше первого. Ты – наследник рода дэллийских роз, все цветы империи, все деревья, кусты, травы – все подчиняется нашей семье. Ты – дипломат! Опора его высочества принца Моргана Йарнийского, его представитель, в других государствах ты – заместитель принца, его воля, власть, его отражение. Наш принц – огромное ясное солнце, а ты – его луч. Ты имеешь все, но у тебя нет самого главного – нет мозгов.
Мдаа…Уж что-что, а мозги у меня точно имелись, но голова сейчас беспощадно раскалывалась, поэтому не было ни сил, ни желания спорить. Он назвал меня Ластиком, говорил о власти и высоком социальном положении, а я пытался понять, что правда, а что ложь. Быть может – вот она, моя реальность. Быть может, тот другой мир и был моим сном, а это – суровая действительность. Я был в смятении, отчаянно нуждался в информации, и с каждой минутой в душу закрадывалось опасение, что моя внешность уже не та. Как же я был близок к истине…