Не только о театре
Шрифт:
Не будем же лакировать действительность и сознаемся, что в этом вопросе у нас далеко не все благополучно. Старые правила нам не подходят, а новых, научно разработанных у нас нет. И мы часто с горечью убеждаемся в том, что хорошие люди, составляющие наше передовое общество, ведут себя друг с другом гораздо хуже, чем всем нам хотелось бы, что в этом важном социальном вопросе мы что-то упустили и теперь сами от этого упущения страдаем.
Создать правила поведения для целого и притом нового общества - дело непосильное для одного человека. Но для того, чтобы это дело сдвинулось с мертвой точки, надо сделать одну, другую, третью попытку, надо увлечь людей на
В тех неурядицах, склоках, ссорах, которые разъедают наш быт, далеко не все происходит от злой воли негодяев. Очень многое проистекает от невнимания к своему поведению, от «плохого воспитания», как сказали бы в прошлом, XIX веке.
Но как же можно воспитывать хорошо, не имея твердых понятий? Из чего складывается поведение «хорошо воспитанного человека»? Автор попытается организованно и последовательно изложить правила рационального поведения в советском обществе, зная заранее, что эта первая попытка его, в самом удачном случае, окажется лишь первым камнем в том монументальном труде о правилах нашего поведения, который когда-нибудь выработается нашими совместными усилиями.
Нам будет очень удобно воспользоваться почти вышедшим из употребления словом «манеры», которое еще употребляется применительно к живописи и литературе.
Слово это очень точно определяет форму поведения, навыки, привычки обихода, и поэтому мы смело назовем это исследование: «О хороших манерах».
Мировоззрение - основа манер
Каждодневное поведение человека в огромной степени зависит от того, как он вообще смотрит на мир, на людей, на современное ему общество.
Трудно призывать к хорошим манерам человека, ненавидящего род людской вообще, испытывающего беспричинную ненависть к каждому встречному и искренне желающего зла обществу, где ему приходится жить.
Но мы говорим о советских людях, членах нашего советского общества, из которых каждый своими словами, в своих выражениях может, если задумается над этим вопросом, сказать себе приблизительно следующее:
1. Я живу в передовом обществе, в обществе трудящихся, устранивших эксплуатацию человека человеком. Все люди, с которыми я встречаюсь дома, на улице, на работе, на отдыхе, - такие же хорошие люди, каким я хочу быть сам. Это трудящиеся люди, любящие свою страну, свое общество, своих родных и детей. Если среди них и есть исключения, то это только исключения, громадное же большинство людей, которых я встречаю, - хорошие люди. Следовательно, входя в троллейбус, я вхожу в общество хороших людей. Я рад их видеть, и они рады мне. То обстоятельство, что я не знаю их по именам и фамилиям, не лишает меня права и обязанности отнестись к ним с симпатией.
Вывод. В своей стране я смотрю на первого встречного, как на хорошего человека, пока он не доказал мне, что я ошибаюсь.
Примечание. В отсталом обществе, наоборот, принято, на всякий случай, смотреть на незнакомого человека, как на жулика, пока он не докажет обратного или не представит авторитетных рекомендаций.
2. Если я мужчина в расцвете сил или юноша, достаточно окрепший физически, - на меня ложатся дополнительные обязанности. Я хорошо знаю, что при правовом равенстве наших граждан, физического равенства не существует. Есть женщины, - как правило, они несколько слабее мужчин, есть пожилые люди
Тот избыток сил, который отпущен мне природой, я, живя в обществе, обязан компенсировать частными, многими и бесконечными услугами по адресу более слабых.
Такие поступки приносят взаимную пользу. Юноша, уступивший в трамвае место пожилой гражданке, выглядит гораздо изящнее того, который сидит на своем месте развалясь и не думая его уступать.
Примечание. Однако же если я слабая женщина, престарелый мужчина или хрупкое дитя, то я обязан помнить, что, занимая уступленное мне место, я пользуюсь любезностью и вниманием хорошего человека и я обязан его так же любезно поблагодарить. Часто можно наблюдать, что такие пассажиры, входящие с передней площадки, без тени благодарности занимают уступаемые им места. Это одинаково противно и в пожилых людях и особенно в детях, которым их родители не объяснили, что за заботу надо благодарить.
3. Жизнь человека в обществе сопряжена с непрерывным контролем своих стремлений и подчинением личных интересов интересам общества. Я должен понять, что очень часто мои насущные интересы, мои права, которые мне кажутся естественными и неотъемлемыми, будут сталкиваться с такими же законными правами других людей. Это, конечно, очень неприятный закон, избежать его можно только полной самоизоляцией от людей - поселиться в тайге или в пустыне, но там начнутся уже другие неприятности: дикие звери, москиты, тоска одиночества! Поэтому, если я хочу пользоваться радостью общения с людьми, я должен во многом урезать свободу самовыявления и подавлять очень часто свои желания. Другого выхода нет. Закон этот действует непрерывно, и мы сталкиваемся с ним каждую минуту.
Два человека хотят одновременно войти в дверь, ширина которой достаточна только для прохода одного. Если оба эти человека одинаково сознают свое право войти в эту дверь и оба лишены способности самоограничения - они сталкиваются и мешают друг другу войти. Две секунды терпения позволили бы им войти быстро и легко.
Я хочу отправить письмо, но у окошечка, где их принимают, стоит очередь из таких же людей, которые так же, как и я, хотят отправить каждый свое письмо. Самоограничение заставляет меня, спросив «кто последний?», стать в очередь.
Но если я не умею ждать, если я считаю, что мои интересы, мое письмо, заведомо важнее всей мировой корреспонденции, я начинаю производить подозрительные движения, стараюсь подойти под предлогом справки к окошечку с другой стороны, на меня начинают законно сердиться, я уверяю, что опаздываю на поезд, вся очередь кричит, что она тоже опаздывает на поезд, почтовая служащая не может нормально работать от крика. Все злятся друг на друга, и все оттого, что я не дал себе труда подумать о том, что все люди с письмами в руках имеют не меньшие права на отправку их, чем я.
Я - молодой человек, полон сил, бодрости и оптимизма, жизнь прекрасна, я любим и люблю, - что может быть лучше такого положения? И вот радость жизни начинает с такой силой рваться из меня наружу, что во всю глотку я запеваю свою любимую песню. Мои товарищи, с которыми я возвращаюсь с вечеринки, меня поддерживают, и молодая задорная песня оглашает пустые улицы спящего города.
То обстоятельство, что сейчас два часа ночи, что через открытые окна наша песня врывается в дома, где спят люди всех возрастов, которым нужно рано вставать, меня и моих друзей нимало не волнует. Ведь мы-то не спим! А на всех прочих нам решительно наплевать…