Не только о велоспорте: мое возвращение к жизни
Шрифт:
Мы с моей матерью решили немного прогуляться по коридорам. Я никак не мог перестать думать о том, через что мне пришлось пройти при рождении Люка. Теперь я полностью понимал, что чувствовала моя мать, когда ей казалось, что она может пережить своего ребенка.
Мы прошли мимо моей старой больничной палаты. «Помнишь ее?» — спросил я.
Мы обменялись улыбками.
Остается ответить на вопрос, в какой степени я обязан своим выживанием самому себе, в какой степени науке и в какой степени чуду?
На этот вопрос у меня нет ответа. Я знаю, как много людей ждет
На эту тему есть одна поучительная история.
Наводнение. Человек залез на крышу своего дома и ждет, когда его спасут. Подъезжает спасатель на моторной лодке и говорит: «Залезай, я тебя спасу».
— Нет, спасибо, — отвечает человек на крыше.-
Бог меня спасет.
Но вода поднимается все выше. Через несколько минут над ним пролетает спасательный самолет, и пилот бросает ему веревку.
— Нет, спасибо, — отказывается человек на крыше. — Бог меня спасет.
Но вода поднимается еще выше, заливает крышу, и человек тонет.
Оказавшись на небе, он встречается с Богом.
— Господи, почему ты меня не спас? — спрашивает он.
— Ты глупец, — отвечает Бог. — Я лее посылал тебе лодку, а потом еще и самолет.
Мне кажется, что мы все в чем-то похожи на этого человека на крыше. С нами происходят разные вещи, события и обстоятельства складываются тем или иным образом, а мы даже не знаем, почему это происходит и есть ли вообще во всем этом какой-то смысл. Единственное, что мы можем, — это взять на себя ответственность за свою жизнь и проявить мужество.
Каждый из нас по-разному ведет себя перед лицом смерти. Одни в нее не верят. Другие молятся. Третьи топят страх в текиле. Я перепробовал все и теперь считаю, что лучше вступить с ней в отрытую борьбу, пусть даже у нас нет другого оружия, кроме мужества. Определение мужества таково: качество духа, которое позволяет человеку не сгибаться и не испытывать страха перед опасностью.
Статистика показывает, что у больных раком детей показатели эффективности лечения выше, чем у взрослых, и, на мой взгляд, это может быть связано с их естественным безотчетным мужеством. Иногда кажется, что маленькие дети больше подготовлены к борьбе с раком, чем взрослые. Дети — это очень решительные маленькие люди, с которыми не нужно вести долгих подбадривающих разговоров. Взрослые слишком много знают о поражениях; они более циничны, покорны и боязливы. Дети говорят: «Я хочу играть. Давай, лечи меня быстрей». Это все, чего они хотят.
Когда после «Тур де Франс» компания «Wheaties» решила поместить мое фото на коробке с детским сухим завтраком, я спросил, сможем ли мы провести пресс-конференцию в детской раковой палате той самой больницы, где родился мой сын. Когда я общался с детьми и подписывал автографы, один маленький мальчик
— Можно я ее возьму? — спросил он.
— Да, бери. Она твоя.
Он еще немного постоял, разглядывая коробку, а затем посмотрел на меня. Я понял, что мое сходство с человеком на коробке его поразило.
Затем он спросил:
— Какой они формы?
— Что? — переспросил я.
— Какой они формы?
— Это фигурки. Они все разной формы.
А, — сказал он, — понятно.
Как видите, его волновал не рак. Его волновала форма фигурок.
Если дети обладают способностью игнорировать логику и статистику, то, может быть, нам всем следует у них поучиться. Когда вы думаете об этом, что вам еще остается, кроме как надеяться? У нас есть два выхода — как с медицинской, так и с эмоциональной точки зрения: сдаться или бороться изо всех сил.
После выздоровления я спросил доктора Николса, каковы на самом деле были мои шансы.
— Ты был в очень плохом состоянии, — ответил он и сказал, что мой случай был одним из самых тяжелых в его практике.
Я спросил:
— Насколько тяжелым? У меня было меньше 50 процентов?
Он отрицательно покачал головой.
— Меньше двадцати?
Он снова покачал головой.
— Меньше десяти?
Он продолжал качать головой.
Только когда я дошел до 3 процентов, он кивнул.
В этой жизни возможно все. Вам могут сказать, что у вас 90, или 50, или 1 процент вероятности остаться в живых, но вы должны поверить в этот процент и бороться. Под борьбой я имею в виду необходимость вооружиться доступной информацией, узнать мнение другого специалиста, третьего, а если нужно, и четвертого. Вы должны понять, какой враг поселился в вашем теле и какими средствами можно его победить. Еще один установленный факт: при раковых заболеваниях у информированных и сильных духом пациентов выше показатели выживаемости.
Что, если б я проиграл? Что, если б рак вернулся снова? Я верю, что даже в этом случае смог бы извлечь из этой борьбы какую-то пользу, потому что за оставшееся мне время я стал бы более совершенным, сострадательным, разумным человеком и, следовательно, более живым. Единственное, в чем меня безоговорочно убедила болезнь — больше, чем моя спортивная карьера, — так это в том, что мы намного лучше, чем сами о себе думаем. У нас есть нереализованные способности, которые проявляют себя только в критические моменты.
Так что если у такого страдания, как рак, есть какое-то предназначение, то, на мой взгляд, оно должно заключаться в одном — сделать нас лучше. Я твердо убежден в том, что рак не является предвестником смерти. Я предпочитаю другое определение: это часть жизни. Однажды, в период ремиссии, когда мне пришлось сидеть и ждать, вернется рак или нет, я составил акроним из слова CANCER: Courage (мужество), Attitude (психологическая установка), Never give up (крепость духа), Curability (возможность выздороветь), Enlightenment (просвещенность), Remembrance of my fellow patients (поддержка моих товарищей по несчастью).