(не) только твоя
Шрифт:
Я рассмеялась, освободила ладонь и положила ему на губы, призывая замолкнуть.
– Пусти козла в огород, ага. Нет. Не сейчас. Не так.
Судя по тому, как опасно вспыхнули его глаза, я думаю, что он понял о чем я, и ему явно неприятно от всего этого. Он вдруг укусил меня за палец, и я громко ойкнула.
– Когда на этом пальце будет кольцо. Будет твоим свадебным подарком.
– Такой план мне по душе. А теперь слезь с меня, и поехали к дочери. Алина сто процентов уже проснулась, и она должна быть
17 глава
Вета
Я вышла из душа и услышала, что Лев разговаривает по телефону, и мне сразу не понравился его тон. Быстро оделась и вышла к нему, глядя вопросительным взглядом.
– Нам нужно поторопиться, - сказал он прямо. Голос накален и раздражен до предела.
– Мне позвонил мой охранник и предупредил, что отец вернулся в город.
Мое сердце помимо воли пропустило удар, спотыкаясь об прозвучавшее. Плохо все.
– Ты побледнела, Вета.
– Вези меня к Алине, - только и смогла выдавить из себя.
Плохо, плохо, все очень плохо. Мой мозг отключился, переключаясь в сберегающий режим. В голове лишь последовательность действий: мчаться к Арскому, забрать Алю и, желательно, улететь с ней на Луну. В идеале захватить и ее папочку, но за её папочкой всегда следует его папочка, а с ним у нас все плохо.
В машине едем в тишине. Я не замечаю взглядов, которые Лев бросает на меня, пока не ловлю один, встревоженный. Слова сказать не могу. Я боюсь его отца до панической атаки. Понимаю, что это неправильно, понимаю, что должна открыть рот и выговориться, но страх парализует. Мне нужно забрать дочь и увезти ее в безопасное место. Сделать это, а затем поговорить со Львом как есть. Рассказать правду. Рассказать, что до сих пор боюсь.
Но чем больше я вспоминаю их ссоры, чем больше флешбеки атакуют меня, тем больше я пытаюсь слиться с креслом. И думаю лишь об одном: нужно забрать Алину. Я, взрослая, не могу совладать с собой от одного упоминания этого страшного человека. Что говорить про ребенка, беззащитную девочку, которую может затянуть в водоворт? Чем я только думала, вот чем я только думала, когда решила вернуться!
– Вета, я тебя сейчас не домой, а в скорую отвезу. Ты то бледнеешь, то краснеешь, то зеленеешь. Я не врач, но твое состояние меня пугает.
– Прости, - лепечу, пытаясь расслабить лицо.
– За что ты просишь прощения?
– сдвинул брови, остановился на светофоре, и внимательно посмотрел на меня.
– Я тебя отвлекаю.
– Ты меня не отвлекаешь. Отвлекает меня то, что мне приходится догадываться, что тебя так напугало.
– Алина одна, у тебя дома. Я помню, как ты ссорился с отцом. Помню, как громко он может орать, если ему что-то не нравится.
– Он не будет орать на нашу
Но я вижу, как при этом побледнели костяшки его пальцев, когда он сжал руль так, словно хочет его в пыль раскрошить.
– Ты говоришь это, чтоб успокоить меня, но сам в это не веришь.
Загорелся зеленый и машина рывком, с визгом двинулась вперед.
– Правила дорожного движения, Лев!
– рыкнула я, глядя, как он выжимает соки из своей скоростной тачки, перестраиваясь без поворотников в плотном потоке.
По крайней мере теперь, если меня все же вырвет от страха, я смогу свалить это на его ужасное вождение.
Мы прилетели к его дому в рекордные сроки. Он быстро выскочил из машины, распахнул передо мной дверь и помог мне выйти.
– Если тебя лишат прав после этого, будут правы. Это было ужасно, - вываливаю без стеснения свои мысли ему в лицо.
Он не отвечает. По тому, как сильно сжимает мой локоть, понимаю, что он напряжен до предела.
– Нет повода для паники, - говорит мне, хотя кажется, что больше себе, чем мне.
– Он никогда сюда не приезжает. Он ненавидит этот дом и Ветра. Считает, что я не должен был ни заводить собаку, ни съезжать.
Ветер бросается к нам навстречу сразу, как только мы показались из-за калитки. Бежит, сломя голову, от выхода на кухню, и тревожно лает.
Я напрягаюсь сразу, понимая, что все эти нарушния ПДД были напрасны. Опоздали. Собака находится в той же степени напряжения, что и мы. И Лев ругается сквозь зубы.
Станислава Константиновича мы находим сразу же на кухне. Ветер обнажает клыки и угрожающе рычит, а я стремительно бледнею, забывая как дышать, когда вижу сидящую у него на руках Алину.
– Что ты здесь делаешь?
– спрашивает Лев у отца грубо, тоже вдруг занимая оборонительную позицию, заслоняя меня собой.
– Знакомлюсь с внучкой.
От одного звука его голоса по моей коже идут мурашки. Я чувствую дрожь и слабость в ногах, а Ветер начинает лаять еще громче, считывая мое состояние. Понимая, что перед ним угроза. Угроза для меня и для Алины.
Алина же совершенно не выглядит напуганной. Она жует какую-то странную булочку и болтает ножками, явно не чувствуя исходящей от этого страшного человека опасности.
– Ты не должен приезжать ко мне без спроса, - продолжает Лев агрессивно, и только тогда дочь перестает жевать, хмурит свои маленькие бровки и недоуменно смотрит на любимого папочку.
– Лев, не рычи, - сказала я негромко, найдя в себе силы открыть рот.
И зря. Тут же обратила на себя внимание того, кого меньше всего хотела.
– Что за очаровательное создание вы с псом от меня прячете, сын?
– спрашивает Арский настолько, насколько возможно елейным голосом, поднимаясь на ноги с Алиной на руках.