Не трогай кошку
Шрифт:
За обедом шла беседа ни о чем, и мне казалось, что мистер и миссис Андерхилл специально стараются поддерживать ее в таком ключе. Но потом, придя в гостиную за добавкой кофе, Кэти прямо вернулась к теме, которой они, очевидно, стремились избегать.
– Когда вы упомянули о загадках, Бриони, что вы имели в виду? Я полагаю, не старую лестницу: она для вас никакая не загадка.
Джеффри Андерхилл повернулся ко мне, а его жена закусила губу, но я успела подготовиться.
– Да нет, это касалось того, что мы с братом обнаружили в классной комнате.
Кэти
– В классной?
– Да. Вы когда-нибудь были там?
– Нет, не была! Единственная часть, где я была кроме наших комнат, – это комнаты для экскурсий. В самом деле, почему бы не сходить в классную? А что там такого?
– Воспоминания о прошлом – вот и все, – сказал Джеймс. – Семейство старых плюшевых бегемотиков и четыре поломанные парты с высохшими чернильницами. Очень символично, но...
– Да, наверное, – нетерпеливо перебила Кэти. – Но какие загадки?
– Бегемотики? – переспросила ее мать. – О чем это вы говорите?
Я рассмеялась:
– В классной комнате нет никаких тайн. Они снаружи. Мы обнаружили, что из окна открывается новый вид – на лабиринт.
– О, лабиринт! – Кэти с загоревшимися глазами возбужденно подалась вперед. – Если бы вы знали, как я интересуюсь лабиринтом! А, маленькая изящная крыша, что виднеется над изгородью... Что-то вроде летнего домика? Я все ходила вокруг этих чертовых изгородей и даже пару раз зашла внутрь, но не смогла пролезть через все это. Да если бы и сумела, все равно бы не выбралась обратно. Ой, а вы, наверное, знаете путь? Как вы думаете, вы смогли бы добраться до летнего домика и вернуться, не заблудившись?
– О, конечно. И мой брат тоже, если не забыл. А, близнец?
Я заметила в глазах Джеймса огонек. Он прекрасно понимал, что я не могу называть его «Эмори». Я всегда так делала и привыкла при необходимости пользоваться обращением, которое, раздражая всех, придумали эти двое.
– Не знаю, – сказал он. – Не хотелось бы проверять без тебя. Но это мы и хотели сообщить, правда? Теперь у нас есть карта.
– Карта? – переспросила Кэти.
Ее возбуждение, наигранное или нет, было явно чрезмерным, а слово «карта» эхом отозвалось у меня в уме: «Кошка, это кошка на полу. Карта. Письмо. В ручье». Но я пока отогнала эти воспоминания.
Джеймс объяснил:
– Да, карта. Эту тайну мы только что разгадали в классной. Оттуда мы заметили, что одно из старых деревьев у озера упало и сквозь просвет видно лабиринт. И только с высоты третьего этажа он почти целиком виден. Местами несколько нечетко, там, где он зарос, и было бы не так уж легко начертить план того, что видишь, но мы обнаружили, что планы развешаны по всему дому.
Для пущего эффекта Джеймс выдержал паузу. Кэти и Стефани в изумлении смотрели на него, но Джеффри Андерхилл, сдвинув брови не более чем на три секунды, сказал:
– Геральдический щит. Я уже думал об этом.
– Быстро же вы сообразили! – восхищенно заметил мой троюродный брат. – Да, не сразу поймешь, что это план, правда? – Он кивнул на резной камин: – Вон,
– Боже мой, и правда!
Вскочив со стула, Кэти подбежала посмотреть поближе.
– Вы хотите сказать, что никто из вас не догадывался раньше? – спросил мистер Андерхилл.
– Понятия не имели, – сказала я. – Не было точки, с которой лабиринт виден сверху, разве что с крыши павильона, а туда залезать небезопасно уже много лет. А из сада, конечно же, очертания совсем не видны.
– А аэрофотосъемка? – предположил мистер Андерхилл. – Было бы интересно, если бы хоть половина услышанного мной об истории этого района оказалась правдой. Неужели с него никогда не снимали карту?
Хотя в его тоне слышался интерес, у меня было отчетливое ощущение, что беседой занята лишь половина его сознания. Он был погружен во что-то далекое от нас, в какую-то хмурую абстракцию. Я подумала, что это, наверное, нормальное отношение «воротилы» к застольной болтовне; за годы практики поняв, что такой болтовни не избежать, он участвует в ней, но как бы через затемненное стекло, фокусируя свои мысли на чем-то, находящемся на расстоянии нескольких световых лет от этой милой комнаты и от тех банальностей, которые говорятся здесь о лабиринте.
– Думаю, государственная топографическая служба снимала карту, – заметил Джеймс. – У нас есть их карты, но они не отражают реальных очертаний лабиринта, а фотографии я никогда не видел.
– В любом случае, – вмешалась я, – все там страшно заросло, и местами живая изгородь срослась верхушками с обеих сторон. С воздуха, наверное, это выглядит как непролазная чаща. Что действительно нужно – так это точный план, как на этом геральдическом щите, да еще мачете. Мистер Андерхилл, я хотела кое-что...
Он оторвался от своего кофе. Я ошиблась: его внимание – все, целиком – сосредоточилось в этой комнате. Явственно ощутив это, я замолкла.
– Да, мисс Эшли?
– Я хотела кое о чем спросить вас. Можно как-нибудь устроить, чтобы я ненадолго зашла в библиотеку? Я хочу просмотреть семейные книги в запертых секциях. Их скоро придется рассортировывать... Это ничего?
– Да, конечно, – сказал Джеффри Андерхилл. – Дом ваш, вы знаете это. Вам не требуется моего разрешения, чтобы пользоваться вашей частью дома. И этой частью, если нужно. Эмори говорил вам, что мы с ним собираемся чуть попозже поговорить о продлении найма? – Да, говорил.
– Ну а пока можете забыть о нашем присутствии. Ходите, куда хотите. Да, а как с ключами? Возьмете мой комплект?
– Нет, спасибо. – Я выудила связку из сумки. – Я могу взять у Роба.
– Хорошо. Тогда с экскурсантами не возникает никаких трудностей. – Он взял у меня ключи и положил на кофейный столик перед собой. – Стефани, ты не отнесешь их сегодня экскурсоводу?
– Не беспокойся, дорогой, отнесу, – пообещала она и тоже начала убеждать, что они будут рады пустить меня куда угодно и что все поместье в моем распоряжении.