(не) Твоя игра
Шрифт:
Мне надоели эти загадки вместе с чужими играми! Все это не мое!
– Помнишь, ты обещала верить мне, – говорит он, притягивая меня за ворот куртки ближе к себе и крепко обнимает. Я со всей силы прижимаюсь к широкой, мужской груди.
– Помню, – облизываю пересохшие, от волнения губы.
– Умница, – проводит рукой по спине.
– Костя, у тебя снова какие-то секреты от меня? – чествую соленый привкус во рту. Слезы подступают к глазам и хочется просто выреветься от души.
– Алин, я тебе обещаю, что скоро все это закончится. И я все подробно тебе расскажу. Просто, не сейчас. Сейчас я вызову для тебя такси. Ты поедешь в гостиницу. Поспишь. А завтра утром, первым же рейсом ты улетишь домой, – зарывается носом в мои волосы на затылке, а затем резко отстраняет меня.
–
– И я, – кивает он. – Просто чуть позже. Пойдем, там твое такси подъехало, – снова берет меня за руку, и мы выходим на улицу. Машины с шашечками на крыше уже стоит у входа. Костя подходит к такси и открывает передо мной заднюю дверь.
– Ты, честно, обещаешь мне все рассказать, – торможу возле автомобиля. Я не спешу садиться внутрь. Мне хочется, хоть на минуточку подольше побыть с ним.
– Обещаю, – пытается улыбнуться, но получается как-то грустно. – Ну, садись, давай, – подгоняет меня Костя. – Не мерзни, а том не потом лечить тебя придется, – шутка получается тоже так себе.
Костя на прощание дарит мне легкий поцелуй и помогает забраться внутрь.
– Тогда, до встречи дома? – поднимаю на него глаза и стараюсь выдавить из себя улыбку. Мне не хочется расставаться с ним на печальной ноте.
– До встречи, – кивает он и закрывает дверь.
***
Захожу в подъезд своего дома и открываю ключом синий почтовый ящик. Достаю оттуда несколько квитанций на оплату коммунальных услуг и большой белый конверт. На нем нет подписи. Внутри явно прощупывается какой-то маленький предмет. Хм… Прячу квитанции в карман, и открываю конверт. Оттуда на ладонь выпадает маленькая флэшка, но которой приклеен стикер с надписью: «Посмотри меня». Спешу побыстрее попасть в домой. Захожу в квартиру и закрываю дверь на два замка. Чемодан бросаю в прихожей. Беру только рюкзак, в котором лежит мой ноутбук и иду на кухню. Включаю ноутбук и жду, когда загрузится программа, затем подсоединяю флешку. На ней одна единственная видеозапись. Открываю ее. На видео я вижу Костину спальню. Какой-то шорох на заднем фоне. Проходит несколько минут и перед камерой появляется Котов.
– Привет, – улыбается он из экрана. – Я знаю, что в верхнем ящике стола у тебя спрятаны шоколадные батончики. Среди них есть и мой любимый с солёной карамелью. Ты сейчас удивленно вскинешь брови – смеется парень.
Так и есть. Я невольно поднимаю их вверх. Сама начинаю улыбаться, глядя в монитор.
– Алин, я не хотел начинать это видео со слов: если ты это смотришь… – сглатывает и смотрит куда-то вдаль.
От его слов у меня все сжимается внутри. Мое сердце начинает бешено колотиться, предчувствуя беду.
– Я знаю, что много раз просил тебя просто верить мне. Беспрекословно и безоговорочно. Спасибо тебе, что ты почти всегда так и делала.
Картинка перед глазами начинает плыть. Что-то тяжелые обрывается в душе и гулко ухает вниз. Слезы подступают к горлу.
– Я хочу, чтобы ты знала, что до момента нашей встречи, вся эта жизнь была для меня всегда какой-то игрой. Я не относился к ней серьезно и никогда не строил особых планов на будущее. И то, что в результате произошло – это следствие моих опрометчивых поступков и ничьей вины, кроме моей собственной здесь нет, – Костя зажимает пальцами переносицу и жмурит глаза. Ему трудно говорить. Он волнуется. Он так делает всегда, когда нервничает.
Провожу рукой по его изображению. Не хочу верить в самое плохое. Не хочу, чтобы то, что я предполагаю, оказалось правдой.
– Я попал в ситуацию, из которой не было выхода. Тот мир, который постепенно меня засасывал, никогда бы не отпустил. Мне пришлось до конца своих дней плясать под дудки других вышестоящих людей. И я не был к этому готов.
Начинаю тихонько выть, глядя на изображение Кости. Мне не вериться, что его больше нет. Я пытаюсь гнать эти мысли, но лезут и лезут в голову, словно тараканы. Пусть все это окажется его дурацкой шуткой.
– Я перестраховался и переписал на тебя свою квартиру. Ты можешь сделать ней все,
Ставлю на паузу видео и даю волю своим чувствам. Слезы градом катятся из моих глаз. Все это словно дурной сон, от которого хочется поскорее проснуться. У меня начинается настоящая истерика. Сквозь слезы набираю его номер – он вне зоны. Начинаю проверять мессенджеры – пусто. Его давно не был в сети. Я не хочу смотреть дальше это видео. Мне кажется, что если я не досмотрю его до конца, то ничего из моих предположение не осуществиться. Спустя какое-то время, я пересиливаю себя и снова запускаю видеозапись.
– Через несколько дней, в Питере должна состоятся большая игра. И одной из ставок будет моя жизнь. Если мне не удаться выпутаться из сложившихся обстоятельств, то придётся… В общем, не плачь, пожалуйста, когда ты это услышишь… Помни, что вся наша жизнь просто удивительная игра, как в матрице, – он снова улыбается из экрана, а я реву. – И еще, помнишь, я рассказывал тебе про Барселону? Я очень хочу, чтобы ты посетила этот город. В центре, которого есть одно кафе называется «Четыре кота». В нем любил бывать сам Пабло Пикассо. Каждый вечер, ровно в шесть часов там играют на фортепиано. Я хочу, чтобы ты обязательно поужинала там, – опять ставлю на паузу и съезжаю вниз по стене. В тихой истерике ложусь на пол и скручиваюсь калачиком. О чем он вообще?! Какой, блять, Пикассо? Какая Барселона? Он прощается со мной! Его больше нет! НЕТ! Просто, нет….
Что наша жизнь? Игра!
Добро и зло — одни мечты!
Труд, честность — сказки для бабья.
Кто прав, кто счастлив?
Сегодня ты, а завтра я!
– из оперы «Пиковая дама»
Эпилог
– Как долетела? – в трубку щебечет Аня.
– Волнительно. Впрочем, как обычно, – выхожу на террасу. Из моего номера открывается прекрасный вид на старинный город.
– Обязательно прогуляйся по Готическому кварталу. Там же, находится твой ресторан. Я, кстати, на сегодня тебе столик в нем заказала.
– Спасибо тебе, Ань. Я не знаю, чтобы без тебя делала.
Я и правда не знаю, чтобы я делала. Сразу, после похорон Кости, накрыло эмоциями. Это было так больно. Он снился мне каждую ночь. В этих снах я словно поднималась на воздушном шаре, задыхаясь от счастья. Но открыв глаза, кто-то будто пробивал этот гребаный шар, и я снова летела в пустоту. После сорока дней я не плакала и не билась головой о стену. Я просто потихоньку умирала. Долго и мучительно. Где-то внутри меня одиноко билось мое бедной, измученное сердце, видимо оно единственное, которое пыталось бороться за жизнь. Анна приезжала ко мне почти каждый день и пыталась как-то поддерживать мой крепенький труп. Она пыталась меня накормить и даже иногда реанимировала алкоголем, чтобы спасти мой труп, пока он был еще крепенький. Радовало одно — мой мозг продолжал жить даже после смерти. На протяжении нескольких дней я лежала. Просто тупо лежала на кровати. Разлагалась видимо. Время от времени на меня накатывали истерики, наверное, это сигнализировал мозг. Показывал мне, что он все еще жив. С работы меня, естественно, уволили. После возвращения с Питера, я там ни разу не появилась. Ах, да! Ко мне еще приезжали родители. Те самые, присутствие которых должно было меня утешать. Может грех — но их наличие меня не утешало. По версии экспертов в психологических роликах на ютубе, типа «Как пережить горе?» - я должна была переключиться на семью. Но я не переключалась. Мне было все равно на них. Мне было все равно на всех. Пусть все они делают что хотят. Мне то что? Так продолжалось не пойми сколько. Ровно до того момента, пока однажды утром я не встала с кровати и не свалилась в обморок. Благо Анна была в квартире и вызвала мне скорую. Только попав в больницу, я переосмыслила свою жизнь. И вот, спустя полгода, после того, как Кости не стало, подруга уговорила меня полететь в Барселону.