(не) Твоя игра
Шрифт:
– Спасибо, что проводили, – открываю дверь пластиковой картой. Хочу войти внутрь, но мужчина останавливает меня.
– Алин…
– Кирилл Александрович, – смущенно говорю ему, – вы, наверное, не так меня поняли, – захожу внутрь и хочу закрыть дверь, но шеф неожиданно подставляет ногу и удерживает ее. Следуя инстинкту самосохранения, я отшатываюсь назад и упираюсь спиной к стене.
– Алин, ты мне очень нравишься, – упирает руку о стену рядом с моим лицом. – Мне надо было давно тебе это сказать. Хотя, я думаю, ты и сама обо всем давно догадалась, – понижается его голос.
Я медленно
– Простите меня, – мотаю головой и чувствую, как воздух между нами сгущается. – Но я не чувствую к вам того же. Вы очень хороший человек. И как руководитель. И вообще… – вжимаюсь в стену сильнее, словно хочу раствориться в ней.
– А к кому чувствуешь? К этому своему Котову? – с вызовом говорит и отталкиваясь делает шаг назад.
– По-моему, вас это, ну никак не касается, Кирилл Александрович, – говорю холодно. – Спасибо, что проводили!
– Да что ты вообще о нем знаешь? – зло шикает мужчина.
Прикрываю глаза, стараясь проглотить его слова.
– Послушайте, – вздыхаю. – Я перед вами извинилась, потому что была не права. Остальное не ваше дело!
– Абсолютно согласен! – раздается мужской голос, не предвещающий ничего хорошего.
Оборачиваюсь и вижу в дверном проеме Костю. Кирилл резко разворачивается к нему лицом.
– И ты здесь? – говорит с наездом. – По-моему ты должен быть сегодня в другом месте.
– Ты тоже, Кирюша. Папа уже заждался, а ты все не торопишься, – рявкает Котов. Он зол. Очень. Его желваки играют на скулах.
И тут мой мозг ломается, потому что я теряю все логические объяснения происходящего. Они что, знакомы? Когда они успели?
Кирилл молча распахивает дверь настежь и с психом выходит в коридор.
– Я просил? Я просил тебя не ехать сюда? – Костя шипит, сцепив зубы. – Ты же обещала и говорила, что не полетишь! – взрывается он.
– Во-первых, перестань на меня кричать! – сердце норовит мне выломать ребра, а внутри все закипает. – Во-вторых, телефон надо включать и сообщения читать! А в-третьих, сам то не хочешь мне, ничего рассказать?
В этот момент в его глазах загорается что-то очень нехорошее: – Я не могу включить свой телефон. И сейчас не могу.
– Это не объяснение! – я несколько раз возмущённо глотаю воздух. – У тебя одни секреты! Ты все время молчишь, а от меня требуешь беспрекословного и абсолютного понимания.
– Это не так, – качает головой.
– Это так! – хлопаю глазами на Котова, чувствую при этом себя набитой дурой.
– Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, какие люди в этом всем замешаны. Ты даже не представляешь, кто твой Кирилл.
– Он не мой! – буквально срываюсь я. – А ты, не хочешь мне объяснить, что это за девушка с тобой сюда прилетела? – во мне просыпается омерзение от одной мысли, про его спутницу.
– Кто бы говорил?! Можно подумать, это я ее перед тобой облизывал в холле.
– А я не знаю, что ты с ней делал у себя в номере, – змеёй шиплю ему в лицо и смотрю прямо в глаза. Трясущимися руками берусь за ручку и открываю шире дверь: – Уходи! – ярость клокочет во мне, выплескиваясь ядовитыми волнами. – Если не уйдешь ты, то уйду я, – делаю шаг,
– Все не так, как ты думаешь, – говорит уже более спокойно. – Я понимаю, как эта ситуация выглядит со стороны, но это не так. Уверяю тебя. И я не живу с ней в одном номере. Я… – делает глубокий вдох и выдох. – Я потом тебе все объясню.
Мою последнюю нервную клетку сносит этим адреналином. Странная вибрация раскатывается по телу и отдается горячим спазмом где-то внизу живота. Смотрю в Костины глаза и вижу там что-то такое родное и близкое. Мое сердце готово услышать его, но мой мозг вторит противоположное, указывая на имеющиеся аргументы.
На этот раз я прислушиваюсь к здравому смыслу и гордо вздергиваю свой подбородок. Собираю всю свою волю в кулак и выдаю: – Убери от меня свою руку, – цежу каждое слово, глядя прямо ему в глаза. – Иначе я закричу, и на мой крик сбегутся люди.
Радужки его глаза чернеют, а ноздри начинают нервно подрагивать. Котов ослабляет свою хватку, но руку из захвата не выпускает, а наоборот притягивает меня ближе к себе: – Сама не хочешь мне объяснить, какого черта здесь делал этот мудак? – от его тона веет хамством. – Не надо здесь изображать из себя святую невинность! Признайся, ты спишь с ним?
– Чтооо? – меня накрывает несправедливой обидой и хочется уйти, потому что слезы подступаю к глазам, а Костя недостоин их даже видеть. – Да пошел ты! – замахиваюсь свободной рукой и хочу влепить ему по лицу, но он успевает ее перехватить. – Выпусти меня немедленно! – начинаю вырываться из его захвата. – И вали от сюда, нахрен!
Котов меня не слушает и вжимает меня в свое тело, от чего мы рвано и горячо дышим друг другу прямо в губы. Под ногами пол куда-то уплывает.
– Только не из твоей жизни, – хрипит в губы и перехватывает запястья одной рукой. Второй берет за затылок и фиксирует голову. Секунда и наши губы сталкиваться в жестком, остервенелом поцелуе. На мгновение сердце замирает и перестает биться. Это одновременно так больно, но так мучительно приятно. – Алина, – шепчет Костя в перерывах между дерзкими поцелуями. Я расслабляюсь, и наши прикосновения становятся более нежными. Слезы все же вырываются наружу и начинают течь по щекам. Перед ним я чувствую себя настоящей слабачкой. Костя ловит слезы своими губами, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями. Это невозможно выдержать! Жесть просто… – Прости меня, – останавливается, прижимаясь губами к моему виску. – Я не хотел тебя обижать, – тяжело дыша мы оба замираем. Котов отпускает мои руки, но не выпускает из своих объятий.
– Что происходит? – прикрываю глаза и устало опускаю голову ему на плечо. Мне больше не хочется кусать его в ответ.
– Если честно, то полная задница, из которой я пытаюсь вылезти, – успокаивающе гладит меня по спине.
– Что это значит? – поднимаю на него глаза.
– Алин, послушай меня сейчас внимательно. Чтобы не произошло, чтобы не случилось, доверяй мне, – говорит сорванным голосом. – Хорошо?
– Я не понимаю, – отвечаю растерянно.
– Ладно, – сдается он. – Я расскажу. Но только ту часть, которую тебе можно знать.