Не убоюсь я зла (с илл.)
Шрифт:
— Это очень личный вопрос!
— Это очень женский вопрос. Я знаю вас благодаря многим годам общения с вами… и я знаю Юнис как благодаря общению с ней, так и, что более важно, благодаря тому, что у меня ее тело, ее железы, ее гормоны, ее самые сокровенные нервные окончания. Подозреваю, что вы были слишком горды, чтобы волочиться за ней; поэтому она нашла какой-то способ дать вам понять, что вы желанны. И когда вы уверились, что Юнис не сделает из вас дурака, вопрос был решен. Ну как? Я права?
(— Если он скажет «нет», он соврет. Все это длилось пять минут, сестричка… и мы бы закончили через десять, если бы нас не
— Он вам поверил?
— Думаю, что да. Он что-то рисовал, а в такие моменты он практически ничего не замечает.)
— Джейк, вы будете отвечать? Или позволите мне сделать собственные выводы… возможно, ошибочные?
— Я мог бы ответить, что это не ваше дело!
— И вы были бы правы. Иоганн просит прощения у вас. Но не Юнис. Джейк, тело Юнис говорит мне, что это было именно так. Но я не могу быть уверена, и я хочу быть такой же, как она, и, если бы она так не поступила, скажите мне. Я же не выспрашиваю интимные подробности.
(— О, дорогая, как я хочу услышать интимные подробности! Я хочу увидеть все это его глазами. О своих впечатлениях я вам позже расскажу.
— Дорогая, нельзя быть такой нетерпеливой… Я же пыталась смягчить его.)
— Джоанна Юнис… нет, просто… Юнис, у вас всегда была своенравная манера добиваться своего любыми средствами.
— Это ответ, Джейк? У меня нет ее памяти.
(— Что вы такое говорите, босс? Я тут кое-что поняла… и плоские черви здесь ни при чем. У каждого есть оперативная память и базовая память, как, например, у Бетси. Эта базовая часть и есть я, которая осталась в теле, хотя я и умерла. Может быть, это душа? Но какая разница, как это называть? Это та моя часть, которая не касается желез и сосудов.
— Юнис, отложите вашу философию до тех пор, пока мы не останемся с вами одни в постели сегодня ночью. Я пытаюсь справиться с мужчиной. И у меня это плохо получается.
— Вы думаете, что сегодня ночью мы будем в постели одни? Я другого мнения. Хотите поспорим?
— Я не знаю. И я боюсь.
— Не бойтесь. Когда это случится, вы начнете декламировать наше заклинание, а я сяду за руль. Один раз проедемся по кругу, а потом вы сами сможете солировать. Хотя я постоянно буду с вами. Знаете что, босс, дорогой? Вами быть даже приятнее, чем вашей секретаршей. По крайней мере, будет приятнее, когда мы вернемся к нормальному рациону.
— Я имею в виду сексуальный рацион. Я занималась сексом четырнадцать лет и все еще голодна.
— Я занимался сексом в пять раз дольше… и я по крайней мере в пять раз голоднее вас.
— Что ж, может быть. Вы закоренелая шлюха, босс.)
Наконец Джейк ответил:
— Джоанна, мне кажется, что будет нечестно по отношению к Юнис, если я стану про нее рассказывать… но я принимаю то, что вы сказали. Принимая во внимание, что вы хотите учиться, что это вам нужно как руководство, я скажу, насколько это возможно, о том, как она себя вела. Юнис была честной и прямой…
(Я хитрая как лиса… но я хотела, чтобы Джейк считал меня именно такой.)
…Вероятно, ей показалось, что я сильно нравлюсь… и она облегчила мою задачу. Это не было ни изнасилованием, ни совращением.
(— Это было и тем и другим, но я не хотела,
— Я постараюсь. Пока же я занимаюсь психологическим стриптизом… так что слушайте и не перебивайте; для вас это будет весьма познавательно.
— Я постараюсь вести себя хорошо, босс. По возможности.)
— Я была уверена, что все именно так и было, Джейк… я знаю вас и знаю ее. Но это лишь одна часть меня, часть, принадлежащая Юнис. Другая часть — Иоганн, который почти целый век был мужчиной. Я сказала вам, что теперь понимаю Вини как девушку, потому что теперь я сама девушка. Но есть еще и Иоганн, который каждый день бывает наедине с Вини — и все, что я могу сделать — это заставить себя не дотрагиваться до нее…
(— Ха! Можно подумать, вы и вправду до нее не дотрагиваетесь!
— Я же просил помолчать! Я же не могу ему сказать об этом после таких тесных объятий. Умолкните.)
…Вы понимаете, Джейк? Старый Иоганн во мне считает, что Вини довольно-таки аппетитная.
— Ну… я могу понять это… в Иоганне.
— А поймете ли вы это в Юнис? Джейк, как вы относитесь к гомосексуальности?
— Никак не отношусь. Никогда не интересовался.
— Даже не любопытствовали? Джейк, я на целое поколение старше вас. Когда я был ребенком, гомосексуальность, или «извращенность», как ее тогда называли, не была даже мифом. Я ничего не знал о ней до того, как начал интересоваться девочками. Я вовсе не хочу сказать, что ее не было. Теперь я знаю, что ее было сколько угодно, но о ней редко говорили и держали в секрете. Когда мне было пятнадцать, меня домогался мужчина… и я не знал, чего он хочет; он лишь напугал меня. Разве сегодняшние пятнадцатилетние такие же наивные? Вы знаете, что это не так. Есть разные книги, журналы, фотографии, другие мальчики, которые объяснят, если кому-то что-то непонятно. Правительство не поощряет это в открытую — хотя это был бы неплохой способ сдерживания рождаемости — лишь потому, что большой процент населения официально относится к этому недоброжелательно, хотя в частной жизни многие занимаются этим. Это напоминает мне о том странном периоде, когда люди голосовали за сухой закон и напивались вдрызг, а самогонщики зарабатывали больше, чем сегодня мясники на черном рынке. Сколько прошло времени с тех пор, как последнее сексуальное преступление было наказано в судебном порядке?
— Изнасилование по-прежнему наказуемо; но других случаев за последние двадцать лет я не припомню. Законы о «голубых» давно уже не действуют. По решению Верховного суда их теперь нельзя привлекать к ответственности. Поправка: нелицензированная беременность является нарушением федерального закона по статье «О всеобщем благосостоянии»… но я часто задавался вопросом, что бы случилось, если бы подобное дело дошло до Верховного суда.
— Это единственное «сексуальное преступление», которое не было преступлением, когда я была ребенком, Джейк. Но я говорила о «преступлении против естества», которое больше не считается преступлением; это даже не проступок, оно вызывает меньше неодобрения, чем курение. Однако к тому времени, как гомосексуальность стала социально приемлемым явлением, мое отношение к ней уже было сформировано. Но интересно, что думала о ней Юнис? Вы когда-нибудь обсуждали с ней эту тему?