Не умирай раньше меня
Шрифт:
— Алестер! Ты все-таки привез свой сброд? Да еще и в неполном составе! Что, не смог из всех своих неудачников отобрать и шести человек?
— Лейб! — не хотела бы я, чтобы Агеллар хоть когда-нибудь улыбнулся мне такой улыбкой. Даже мороз прошелся по коже от этого оскала. — А ты, как я погляжу, или слаб глазами стал, или считать разучился.
— Сам, что ли, играть будешь? — изумился карлик, умудряясь смотреть на Агеллара с превосходством. Я подумала, что при желании тренер мог бы его раздавить одной ногой и спокойно пойти дальше.
— Нет, — у
Взгляд карлика переместился на меня, оказывается, он еще неприятнее, чем мне показалась первоначально. Янтарные глаза выдавали в нем человека злого, мелочного, алчного, лживые узкие губы его сложились в едкую усмешку, а маслянистый взгляд вызывал стойкое чувство брезгливости.
— Девчонка? За сборную будет играть эта малышка? Ты серьезно, Агеллар?!
Лейб сложился пополам от хохота, хотя он итак казался половиной Агеллара. Тренер смотрел на него, как на таракана, явно борясь с желанием раздавить его или выбросить в окно. Публика уничижительно заревела, поддерживая своего военрука, хотя я на их месте лучше бы поддержала нашего даже по внешним данным, не говоря уже о человеческих качествах.
— Ты опозорился, как только мог, — простонала карлик, вытирая выступившие слезы. — Девчонка… Ох, ну и насмешил…
— Мы будем разглагольствовать или играть? — оборвал Агеллар.
— На твоем месте я бы поразглагольствовал. На большее твоя команда вряд ли способна.
— Ты не на моем месте. Твою команду мы вообще еще не видели.
Вспомни, как говорится… Шесть соперников, не торопясь, прошествовали к центру поля. Будто не на матч пришли, а во двор семечки погрызть. Морды наглые, как у наших программистов, все, как на подбор, высоченные, но в глазах ни единого проблеска ума. Только спесь.
— А вот и мои чемпионы, — растекся в улыбке Лейб, делая широкий жест. — И рейн главный судья.
Судья-то меня не впечатлил. Серый, неприметный, малоподвижный человек — такого подкупить — раз плюнуть. Он дал командам сигнал построиться, подозвал обоих тренеров.
— Так, уважаемые рейны, — шустро заговорил он, — мы собрались здесь на ответственный матч. Правил не нарушать, мы следим, вести себя корректно, буду удалять, буду наказывать. Капитаны команд определены? Вот и хорошо. Минута на подготовку, и начинаем.
Агеллар собрал нас в круг словно курица-наседка непутевых цыплят.
— Первый тайм бегают они, второй — вы. Не фолить. Играем на грани фола, но не переходим границы. Обратите внимание — парень с косичкой — это и есть Ирвин Чешку. К нему особое внимание. Я в вас верю. Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последний. Вперед!
Мы выстроились в той комбинации, в которой последний раз нас расставил тренер. На выброс стали Ривара и вышеупомянутый соперник. Сердце охватило радостное возбуждение, ноги и руки так и рвались в бой, но на первый тайм у нас политика абсолютной защиты. Раздался свисток — и сердце сделало невероятный скачок. Игра началась.
До техники игры соперника нам, конечно, далеко. Но они рисовались,
— Перерыв! — обозначил судья, и мы устало завалились на лавку, подпирая друг друга плечами. Ребята взмокли, а мне показалось, что я больше не встану с места.
— Молодцы, — похвалил Агеллар, присаживаясь рядом на корточки.
— Если так дальше пойдет, мы не выдержим второй тайм, — признался Ривара. — Они слишком прижимают нас.
— Они тоже устали, — возразил Тагир. — Нам остается их только дожать.
— Никого дожимать не надо, — тренер был категоричен. — Строго по плану, никакой самодеятельности. Весь второй тайм будет держаться на Ранхил.
Я перетекла в положение, близкое к вертикальному. Ребята одновременно повернулись ко мне и застыли с одинаково напряженными лицами.
— Может, лучше я? — предложил Тагир. — Посмотрите на Лиа, она же еле дышит.
— Все со мной в порядке, — пробормотала я. — Сейчас передохну и порву из всех.
Агеллар улыбнулся и потрепал меня по макушке.
— Слышали, Ранхил — настоящий боец, она не сдается.
И снова свисток, призывающий к игре.
— Второй тайм. Смена площадок, — озвучили по громкой связи.
— Они не ждут от вас никакой игры и морально уже расслабились, но вам сейчас расслабляться нельзя. Давайте по местам.
Агеллар что-то по очереди сказал каждому игроку, ко мне он подошел к последней.
— Я понимаю, что требую от тебя слишком много…
— Да ладно, тренер, — губы растянулись в улыбке, — я прекрасно понимаю, как вы хотите надрать задницу этому карлику.
— Ранхил! — ужаснулся Агеллар, а в глазах блеснули озорные смешинки. Он наклонился ближе и прошептал: — Если будет совсем плохо, подай знак, я попрошу перерыв.
Я кивнула, мол, конечно-конечно.
— Посторонним покинуть площадку! — опять заговорил механический голос, и, подмигнув мне, Агеллар ушел.
Карлик неотрывно следил за передвижениями своего коллеги и во всеуслышание заявил:
— Агеллар, если твои неудачники выиграют матч, я съем твои кроссовки, — и он, довольный собой и своей шуткой, засмеялся.
Тренер даже не повернулся в его сторону, болельщики заулюлюкали.
— Выброс!
Настали самые длинные двадцать минут в моей жизни. Сначала соперники попытались атаковать в том же режиме, но было видно, что им это уже не по силам. Скарецки и Ривара попробовали пройти вперед, но атаку сорвали на подходе к кольцу. Мы потеряли мяч, его повел Чешку, и наша защита дрогнула. Академисты возрадовались, а мы слегка приуныли.