Не ускользай от меня
Шрифт:
— Я вижу. — Все слишком очевидно. Она выбрала не самый отважный путь и использует Пери как щит.
Но это лучше, чем открыться опасным чувствам, которым она не давала волю. Разве не так? К тому же Пери действительно помогал ей. Он приносил плитки и материалы, и больше она в ничьей помощи не нуждалась. Он быстро научился мозаичной технике и работал удивительно споро. Гэбриел приходил посмотреть на них.
— Я закончу сама, — сказала однажды утром Райэннон, сделав грунтовку и смазав известковым раствором
— Всегда рад. — Он с любопытством посмотрел на нее. — Что с тобой и ангелом Гэбриелом?
— Ничего. Ему нравится следить за продвижением проекта.
— Не только за проектом. Он следит за тобой, как ястреб. Тебя это не пугает?
— Конечно, нет.
— Если не боишься, то почему даже не смотришь на него? Ты не собираешься больше встречаться с ним?
— Один концерт еще не значит «встречаться». Ничего похожего и не было. Только бизнес.
— О да. Но ты чего-то боишься. — Пери нахмурился. — Если его, то я уберу этого ангела подальше.
— Пери, нет! Он не сделал ничего плохого.
Конечно, не сделал. Если она напугана, то по собственной вине. Из-за своих непредсказуемых реакций и каши в голове. Ей пора заняться собой. Быть храброй и сделать первый шаг. В темноте.
Она вернулась в «Энджелэйр билдинг», готовясь встретиться с Гэбриелом, но нашла только Мика. Он предложил ей любую помощь, какая может понадобиться.
— Мистер Хадсон велел мне присмотреть за вами, пока он в отъезде, — сказал Мик.
— Гэбриел уехал?
— Он спешно вылетел в Австралию. Он не говорил вам?
— Нет.
— Его брат попал в аварию, — пояснил Мик. — Знаете, он менеджер филиала в Сиднее.
В мозгу четко вспыхнуло воспоминание об аварии, в которую попали родители. Когда она узнала страшную новость, сначала почувствовала резкий удар. Потом наступило черное безмолвие, когда сказали, что мать мертва. Мелькнувшее облегчение и потом страх, когда выяснилось, что отец жив, но в критическом состоянии. И потом — это непроходящая постоянная боль при его виде.
— Серьезная авария?
— Не знаю, — пожал плечами Мик. — Но мистер Хадсон был озабочен.
Гэбриел редко рассказывал о своей семье, но, когда упоминал брата, чувствовалось, что он нежно привязан к нему. Как она хотела бы иметь возможность выразить ему свою тревогу и сочувствие! Но он, должно быть, полностью погрузился в заботы о брате и в подготовку к отъезду. Райэннон не имела права ожидать, что он подумает связаться с ней и рассказать обо всем.
Мик принес и поставил стремянку. Потом стоял рядом, пока она проверяла, все ли в порядке, прочно ли зафиксированы кубики в своих гнездах. После этого она надела маску и перчатки, чтобы почистить отдельные участки, где заметны остатки грунтовки.
В
Когда она закончила, Мик пошел относить стремянку. Она стояла в фойе и рассматривала свое законченное произведение.
— Очень хорошо, — сказал вернувшийся Мик. — Вы будете гордиться собой.
Райэннон улыбнулась ему. Именно так она и представляла эту мозаику. Но все-таки что-то мучило ее. Не качество работы, а то, что было изображено на стене.
На следующее утро, когда пришел Пери, она сосредоточенно разглядывала распечатку изображения русской иконы, которая вдохновила ее на проект, и сравнивала со своим цветным эскизом.
— Что-то не так, — сказала она в ответ на его вопрос. — Но я не могу понять, что.
— Это потрясающий дизайн, — он встал рядом. — Ты уверена, что не гонишься за идеальным совершенством?
— Какая-то незаконченность, — покачала головой Райэннон. — Будто что-то упущено.
Пери долго разглядывал ангела на иконе и ее рисунок. Наконец ткнул пальцем в ангела на рисунке и неуверенно пробормотал:
— Рай, упущен только один элемент, если не считать нимба вокруг головы. Роза, которую он держит.
Райэннон посмотрела на цветок в руке ангела и инстинктивно вздрогнула.
— Ох, нет! Это же абстрактный рисунок. Не копия!
— Конечно, но… — Пери пожал плечами. — Это должна решить только ты.
Весь следующий день с утра сверкали молнии, дождь лил не переставая. Вечером Райэннон отправилась в «Энджелэйр билдинг».
Мик принес наверх стремянку.
— Я буду тут стоять, пока вы пользуетесь стремянкой. — Он еще раз проверил, твердо ли стоит лестница. — Можете забираться.
Райэннон держала в руке распечатку с русской иконой и сравнивала ее с мозаикой. Губы упрямо вытянулись в струнку. Она стала осторожно проводить линии поверх мозаики и грунтовки. Тщательно копировала стебель розы и единственный бутон, только делала его гораздо больше. Постепенно напряжение спало, и она сосредоточилась на аккуратных мазках.
— Даже я могу сказать, что это! — удивленно воскликнул Мик.
— Вы можете передать мне вон ту краску? — улыбнулась она ему.
Она нарисовала стебель и листья. И последний раз окунула кисть в банку с жаркой красной краской. В этот момент они услышали, как открылась и закрылась боковая дверь. Секундой позже появился Гэбриел и замер. Райэннон стояла на самой вершине лестницы, а Мик почему-то держал стремянку, хотя необходимости в этом не было.
Гэбриел весь промок: волосы, капли воды на лице, мокрый пиджак. Низкий раскат отдаленного грома смешивался с уличным шумом.