Не ускользай от меня
Шрифт:
— Так значит, вы уроженка Окленда, здесь родились и выросли. — Гэбриел откинулся на спинку стула.
— Я родилась и выросла в Пьюкекоге, — покачала головой Райэннон.
— Деревенская девушка? — шутливо удивился он.
— Не совсем. У нас не было садов. — Эта местность с плодородной красной вулканической почвой славилась садами. Сделав усилие, чтобы расслабиться, она добавила: — Отец занимался электросервисом, это был его бизнес.
— Был?
— Сейчас он в доме для инвалидов, — после
— И ваша мать? — тихо спросил Гэбриел. Глаза сочувственно потемнели.
— Она умерла. Отец получил мозговую травму. О нем нужно заботиться все двадцать четыре часа. — Знакомая печаль наполнила ее. Она думала об отце, каким он был когда-то.
— Должно быть, вам трудно так же, как и ему. — Гэбриел помолчал, изучая ее лицо. — Когда это случилось?
— Около шести лет назад. — Она уставилась в скатерть, и та начала расплываться перед ней. — Мне хватило времени справиться с этим. — Если человек вообще может справиться с такой бедой.
Он положил руку на стол и указательным пальцем обводил круги на скатерти. Потом снова посмотрел на нее.
— У вас была семья, чтобы помочь вам?
— Бабушка. — Райэннон не знала, как бы она без нее выжила в тот ужасный год. — Она была удивительная.
— Я рад. Вы были слишком молодой, чтобы перенести такое горе. Есть у вас братья или сестры?
Райэннон покачала головой.
— А у вас?..
— Младший брат работает со мной, возглавляет австралийский офис. Сестра в Штатах. Родители развелись, но оба живут в Новой Зеландии с новыми супругами.
Довольно общие сведения, в них не звучит, в частности, обида на родителей за развод.
— Сколько вам было тоща лет? — спросила она.
— Десять.
Десять лет — самый уязвимый возраст. Интересно, сколько ему понадобилось времени, чтобы справиться с развалом семьи?
— Сейчас, — добавил он, — мне тридцать два.
— А мне двадцать три, — осторожно проговорила она.
— Я надеялся, что вы старше. — Он состроил огорченную гримасу.
Ей надо бы рассмеяться, но она отвернулась, поигрывая ложкой на столе.
— Я чувствую себя старше.
— Почему же?
— Я начала управлять бизнесом, еще будучи подростком.
— Ранние амбиции?
— Не совсем так. — Заметив, что он ждет объяснения, она добавила: — После аварии и смерти… дочери бабушка решила отойти от дел и свой бизнес поручила мне. — Это значило бросить занятия в университете. Иногда она жалела об этом. Но ее так сильно травмировало случившееся, что она не могла сосредоточиться на занятиях и экзаменах. Да к тому же отец не мог работать. Все средства от продажи его бизнеса пришлось использовать на его лечение. Райэннон пришлось самой зарабатывать на жизнь.
— Ваша бабушка
— Лавкой поделок в пригороде Онехунга. Вязаные вещи, керамика, немного живописи и резьба. Там я продала свою первую мозаику. Галерея почти не закрывалась, люди приезжали со всего города. — Райэннон остановилась из страха, что дрогнет голос. Положила ложку на скатерть. — Я унаследовала бизнес, когда бабушка умерла.
— Когда? — Гэбриел быстро стрельнул в нее взглядом.
— Почти три года назад. — Рак быстро убил ее. Смерть бабушки оставила огромную трещину в жизни Райэннон.
Наверное, он догадался, что она не хочет говорить об этом, и поменял тему.
— Ваш переезд на Хай-стрит — смелый шаг.
— Это риск. Но я была готова к переезду.
— Вы нелегко идете на риск, — он задумчиво разглядывал ее. — Ведь так?
Откуда он может знать после такого короткого знакомства?
— Просто я предпочитаю знать, куда иду.
— Иногда забавно сделать шаг в темноте. Никогда не знаешь, куда он может завести. — Глаза его снова стали серебристыми. Взгляд надолго задержался на ней.
Официантка принесла десерт. Райэннон взяла ложку и переключила внимание на блюдо перед ней.
— Ну как? — спросил Гэбриел.
Она заставила себя взглянуть ему в глаза. Ничего, кроме вежливого вопроса, она в них не обнаружила.
— Очень вкусно.
— Рука не беспокоит вас? — спросил он, понаблюдав за ней и занявшись своим пирожным.
— Там была всего лишь ссадина.
— Вы не хотите сказать мне, почему вы так испугались? — обманчиво небрежно спросил он.
Рука ее крепче вцепилась в ложку. Невидимая дрожь пробежала по телу. Не глядя на него, сделав несколько вдохов, чтобы овладеть голосом, она проговорила:
— Вы ошеломили меня. Вот и все. — Сделав еще несколько глотков, она спросила, закрывая для него историю своей жизни: — А как вы пришли к вашему бизнесу?
— Я попал в него более-менее случайно, — ответил Гэбриел, окинув ее проницательным взглядом. — Я работал в аэропорту в таможенном отделении. Фирме грузоперевозок грозило банкротство, мне пришла мысль, что это хороший шанс — купить дело и посмотреть, смогу ли я исправить положение.
— У вас были для этого деньги?
— Банк проявил доброту. — Он усмехнулся. — Правда, мне пришлось долго убеждать их, что я могу повернуть бизнес на правильную дорогу и выплатить все долги.
— Должно быть, вы были очень убедительны.
— Когда хочу, я могу быть очень убедительным. — Он посмотрел на нее поверх чашки с кофе, которую держал в руке.
Какой-то странный блеск, который иногда мелькал в его глазах, сейчас появился снова. Ей пришлось сделать усилие, чтобы не отвести взгляд.