Не в силах устоять
Шрифт:
Кот начал царапать ленту.
— Мне следовало бы надрать твои острые ушки, — пробормотала она. — Это все из-за тебя.
Эльф возмущенно зашипел от обиды. Все произошло совершенно случайно, давал понять он.
— Да, ты прав, — призналась она. — Я виновата больше. А все мои неуправляемые желания. Мне надо было удовольствоваться жизнью в тени. Так нет, я решила расправить крылья и попытаться долететь до самого обжигающего светила в небе. — Элиза фыркнула. — Все знают, что случилось с Икаром. Когда мечта состоит лишь из перьев
— Мяу, — согласился кот.
Элизе хотелось заплакать. Сколько бы она ни пыталась убедить себя, что внезапный отъезд маркиза не был связан с ней, она не могла отделаться от взгляда, пусть и мимолетного, его мгновенно потемневших зеленых глаз.
Разочарование? Нет, гораздо хуже. Смятение. Отвращение.
— Не понимаю, — сказала она, поглаживая пальцами кожаный переплет записной книжки. — Впрочем, что я вообще знаю о мужчинах и о том, как устроены их мозги? Кроме того, что со времен Адама и Евы именно женщины больше всего страдают от укуса змеи.
Ей показалось, что зеленая лента зашевелилась под ее пальцами.
— Черт побери, поскольку я уже и так несусь семимильными шагами по пути к своей гибели, что значит еще один грешок? Посмотрю, что там внутри. — Она развязала узелок. — Какие могут быть у лорда Хаддена страшные тайны?
Успокоив свою совесть напоминанием о том, что маркиз всего лишь делает пометки о природе, Элиза начала читать.
Она перевернула одну страницу. Потом другую.
— О! — Ей удалось произнести лишь этот звук. Отрицать правду было бессмысленно. Все было написано черным по белому.
Неужели Хадден был автором этих лирических эссе?
Нет, это был не вопрос, а непреложный факт. Но для нее оставалось загадкой, почему Хадден решил скрыть от публики свой талант. Почему он выбрал псевдоним?
Почему, почему, почему?
— Не мне ли, больше чем кому-либо, известны причины что-то скрывать. Но маркизу не надо беспокоиться о деньгах. Он контролирует свою судьбу в отличие от меня.
Эльф подполз к ней и стал тереться мордочкой о ее руку.
— Да, знаю, мне не следует поддаваться жалости к самой себе. Какой прок?
Она погладила мягкую шерсть кота.
— Я думала, что мы с Хадденом могли бы вместе… сотрудничать. Если бы да кабы… Если бы я была богата, я могла бы послать Брайтона к дьяволу.
— Мяу, — охотно подтвердил кот.
— Вместе с Гарри.
На какой-то момент она представила себе брата горящим в аду, и ей стало немного лучше. Но момент прошел, не оставив в душе ничего, кроме холодного пепла.
Солнце уже начало садиться, тени удлинились, располосовав ее сад, будто лезвиями ножей. Ее убежище вдруг показалось ей скорее тюрьмой, чем надежным пристанищем.
На свете существовало лишь одно-единственное место, где ее встретят с улыбкой и будут рады.
Вытерев о штаны испачканные краской руки, она бросила записную книжку в этюдник и захлопнула
Если бы она могла с такой же легкостью запереть свое собственное израненное сердце.
— Похоже, что тебе надо выпить, — сказал Кэмерон, разливая по стаканам бренди.
— Я не хочу бренди, — пробормотал Гриф. — Мне нужно…
Он запнулся, не зная, как закончить фразу. Что именно ему нужно? Извинение? Довольно лицемерно с его стороны, учитывая, как часто он направо и налево нарушал существующие в обществе правила. Возможно, она не считает свой обман чем-то неправильным — особенно если рисунок хорош, а покупатель доволен. Какая разница, кто автор? Главное, чтобы платили.
Вопрос, конечно, философский. Однако он не был расположен задумываться над абстрактными вопросами морали.
— Мне нужно знать, что задумал Брайтон.
— Знание — вещь опасная, — ответил Кэмерон, поднося стакан к губам. — Тебе не кажется, что ты и так уже узнал слишком много?
Ответом было нечленораздельное ворчание.
— Я уж не знаю, что именно ты еще хочешь выяснить. Но если мне позволено дать совет, подумай о том, зачем тебе это надо, Гриф. Что ты выиграешь? Кроме неприятностей, разумеется.
— Я не о себе, — отрезал Гриф. «А ты уверен?» — Не совсем о себе, — поправился он. — Да, это эгоизм, но мне хочется, чтобы этот проект состоялся. Если отбросить вопросы морали, леди Брентфорд талантливая художница, и ее иллюстрации добавляют глубину и красоту моим текстам. Я не сомневаюсь, что целое будет лучше, чем две составляющие его части.
Кэмерон отпил еще глоток бренди.
— Я сейчас говорю о чем-то большем, чем краска на бумаге. Я чувствую, что-то здесь не так. — Гриф оперся на мраморную каминную полку, а потом изо всех сил отбарабанил на ней дробь.
Кэмерон долго смотрел на друга.
— Если ты и дальше будешь терзать этот камень, он в конце концов разлетится на мелкие кусочки.
Гриф тихо выругался.
— Вижу, что она здорово тебя зацепила.
— Черт побери, Кэм, — разозлился Гриф. — С того самого мгновения, как я с ней познакомился, я почувствовал в ней какую-то настороженность. Назови это страхом, если хочешь.
— Мамзель попала в беду?
Гриф сжал кулак.
— Если ты будешь над ней смеяться, клянусь, я заткну твою глотку твоими же собственными зубами.
— Поскольку мне дорога моя перламутровая улыбка, я не буду испытывать твою доблесть. — Сказав это, Кэмерон спросил уже более серьезно: — А ты, часом, не влюбился в нее?
Влюбился… Гриф глубоко вдохнул, не зная, что ответить.
— Я не уверен, как это назвать. Все, что я знаю, — она мой друг и ей сейчас необходима моя помощь.
— Если ты намерен действовать в этом духе, я постараюсь разузнать о Брайтоне побольше. К сожалению, у меня есть дело, которое нельзя отложить. Так что тебе придется подождать несколько дней.